Читаем Сочинения полностью

Преемственность между Катоном Старшим и Саллюстием не следует считать чисто формальной — у них можно обнаружить общие черты, которые помогают понять личность последнего: оба они принадлежали к муниципальной знати и старались приобщиться к римскому нобилитету[904]. К концу периода Республики возможность эту получали только те, кто становился консулом, достигал высшего почета (summus honos), но старая знать всячески преграждала «новым людям» доступ к консулату: «…большая часть знати горела ненавистью, и считалось как бы осквернением консульской должности, если бы ее достиг новый человек, каким бы выдающимся он ни был»;[905] «Если тогда плебсу были уже доступны другие магистратуры, то консулат знать еще передавала друг другу из рук в руки»[906]. Против этой замкнутой группы, которую они называли кликой (factio) или кучкой людей (pauci), а знатные люди — оптиматами, и боролись так называемые популяры[907]. В большинстве случаев это были члены видных семейств, т. е. выходцы из нобилитета; из соображений выгоды или из честолюбия они опирались на плебс в борьбе против представителей своего же сословия. Таковы были Цинна, Цезарь, Катилина.

Так возникает важная проблема, касающаяся Саллюстия и Цицерона: ни один из них не становится ни на сторону старого нобилитета, ни на сторону популяров: они ищут третьего, нового пути, который бы положил конец кровопролитиям, происходившим в Риме в течение последнего столетия. Речь идет о создании новой знати[908] (nova nobilitas), основывающейся не на происхождении, а на своей доблести (virtus)[909], т. е. на заслугах перед государством; ее должны составлять «новые люди», к каким принадлежит и Гай Марий, чье положение было сходным с положением Цицерона: оба были выходцами из муниципальной знати, оба были «новыми людьми», сильными своей доблестью и настойчивостью (industria), которые приносят славу людям. Такой ход мыслей возвращает нас к положениям, какие Саллюстий высказал во вступлении к монографии «О заговоре Катилины»[910]. Доблесть выражается главным образом в деятельности военной и политической. Подобные мысли могли быть внушены Платоном, в частности его VII письмом. Саллюстий ожидал появления новой знати, избавившейся от пороков старой и руководствующейся обычаями предков (mos maiorum). При этом он не выступал как популяр, хотя и был цезарианцем; напротив, он высказывал консервативные взгляды, выражал свое презрение к бездеятельности плебса и его развращенности подачками[911], подчеркивал значение согласия[912] (concordia) и преобладания власти сената[913]. Он осуждал недостойное поведение «немногих»; отсюда его нападки на бездеятельность (inertia), нерадивость (soncordia) — в отличие от доблести и настойчивости — и на алчность населения. Он осуждает деятельность обеих сторон[914], так как они сводят на нет значение обычая предков и доблести, и превозносит деятельность выдающихся людей и их доблесть и настойчивость в служении государству.

Саллюстию присущ особый стиль, придающий обаяние его произведениям. Выше уже говорилось о влиянии на него Фукидида и Катона Старшего. Это своеобразие стиля выражается в выборе слов, в их морфологии и синтаксисе. У Саллюстия встречаются необычные слова, народные формы, архаизмы и поэтизмы, не передаваемые в русском переводе, кроме того, антитезы, хиазм и аллитерация.

Уже Квинтилиан говорил о «Саллюстиевой краткости» (Sallustiana brevitas), которую он советовал избегать, так как она затрудняет понимание[915], и о его «бессмертной быстроте [повествования]» (immortalis Sallusti velocitas)[916]. По свидетельству Светония[917], архаизмы Саллюстия осуждал Асиний Поллион (76 г. до н. э. — 5 г. н. э.), писатель, грамматик и политический деятель[918].

«Прославленным римским историком» (rerum Romanarum clarissimus auctor) назвал Саллюстия Корнелий Тацит (55—120 гг.)[919]. О стиле Саллюстия был высокого мнения писатель II в. Авл Геллий, отмечавший изящество и краткость его языка[920].

Марк Валерий Марциал (40—102 гг.) оценил Саллюстия в следующей эпиграмме:

«Ежели верить тому, что твердят ученые мужи,В римской истории Крисп первым пребудет вовек»[921].

* * *

Перейти на страницу:

Все книги серии Памятники исторической мысли

Завоевание Константинополя
Завоевание Константинополя

Созданный около 1210 г. труд Жоффруа де Виллардуэна «Завоевание Константинополя» наряду с одноименным произведением пикардийского рыцаря Робера де Клари — первоклассный источник фактических сведений о скандально знаменитом в средневековой истории Четвертом крестовом походе 1198—1204 гг. Как известно, поход этот закончился разбойничьим захватом рыцарями-крестоносцами столицы христианской Византии в 1203—1204 гг.Пожалуй, никто из хронистов-современников, которые так или иначе писали о событиях, приведших к гибели Греческого царства, не сохранил столь обильного и полноценного с точки зрения его детализированности и обстоятельности фактического материала относительно реально происходивших перипетий грандиозной по тем временам «международной» рыцарской авантюры и ее ближайших последствий для стран Балканского полуострова, как Жоффруа де Виллардуэн.

Жоффруа де Виллардуэн

История
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное

Похожие книги

История
История

ГЕРОДОТ;Herodotos,485 — ок. 425 гг. до н. э., греческий историк. Родился в Галикарнасе, греческом городе в Карии, основанном дорийцами, который в середине V в. до н. э. подвергся сильному ионийскому влиянию. Близким родственником Геродота был поэт Паниасс. В юности Геродот принимал участие в восстании против Лигдама, тирана Галикарнаса. После 450 г. он навсегда покинул родной город и долго жил в Афинах, тогдашнем культурном центре греческого мира. Здесь он публично прочел часть своего произведения, включавшую хвалу Афинам, что, по свидетельствам древних, принесло ему высшую награду в 10 талантов. В Афинах же он познакомился с Софоклом и находился в близких контактах с окружением Перикла. Когда в 444–443 гг. до н. э. афиняне основали в Южной Италии город Фурии, Геродот уехал туда и, по-видимому, оставался там до конца жизни. В разные периоды своей жизни Геродот совершил ряд путешествий. Кроме Малой Азии и Греции, он объехал побережье Черного моря, страну скифов на территории нынешней Украины, продвинулся также в глубину персидского царства, достигнув Вавилона, а возможно, и Суз. Он также посетил Египет, финикийские города на сирийском побережье и Кирену в Африке. Из стран западного бассейна Средиземного моря он был только на Сицилии и в Южной Италии (Кротон, Метапонт). Даты и длительность этих путешествий вызывают споры у ученых. Произведение Геродота под названием История (Historiai) в 9 книгах написано на ионийском диалекте. Разделение на книги (и названия книг по именам Муз) имеет более позднее происхождение и часто представляется механическим, поскольку разрывает единые отрывки текста. Основной идеей сочинения Геродота является извечный антагонизм Востока и Запада. Переломным моментом в этом конфликте стали греко-персидские войны. Чтобы показать постепенное его нарастание, Геродот прослеживает все этапы формирования персидского царства. Персидские завоевания делают возможным изложение истории государств по мере их покорения персами. Геродот излагает историю Лидии, Мидии, Вавилонии, завоеванных Киром, историю покорения Египта Камбизом, описывает поход Дария против скифов. Ионийские восстания, первые в длинном ряду столкновений греков с персами, дают Геродоту возможность углубиться в историю Афин и Спарты, что, наконец, позволяет ему перейти к описанию греко-персидских войн Дария и Ксеркса, кульминационной фазы конфликта между персидским Востоком и греческим миром (сражения под Марафоном, Фермопилами, Саламином и Платеями). Композиция всего произведения Геродота чрезвычайно усложнена (основное повествование, экскурсы и отступления в рамках этих экскурсов), ибо Геродот не ограничивается политической историей, но, по образцу ионийских логографов (в основном Гекатея), приводит обширный географический и этнографический материал, формирующий малые монографии в составе произведения (описания Вавилонии, Египта, Скифии), не останавливается автор и перед свободным введением в свой рассказ повествований новеллистического и басенного типа. Создавая свое произведение, Геродот опирался на личные наблюдения, живую устную традицию и на литературные тексты. У него не было еще разработанной исторической методологии, он не умел анализировать источники, однако стремился создать по возможности объективную картину прошлого, приводил различные версии описываемых событий. Не раз он давал волю своим сомнениям, хотя вообще у него отсутствуют ссылки на собственное мнение. Цицерон не без основания назвал Геродота «отцом истории». В противоположность ионийским логографам, Геродот ограничил время повествования жизнью примерно двух поколений. В истории, помимо действия людей, Геродот видел божественный промысел, который определяет судьбы народов и отдельных людей, не допуская перехода определенных границ («зависть богов»). Значительную роль в произведении Геродота играют знамения и предсказания. Геродот оказал влияние на Фукидида. Его охотно цитировали позднейшие географы, хотя часто и оценивали его критически. Яростнее всего нападали на Геродота Ктесий и Плутарх. В период аттицизма Геродот был признан за образец в области стиля (простота, выразительность, эпическая торжественность) и стал автором для школьного чтения. В 1474 г. Лоренцо Валла выполнил перевод Геродота на латинский язык с греческой рукописи, привезенной в 1427 г. из Константинополя.

Галикарнасский Геродот , Геродот

История / Античная литература / Древние книги