Сочинения

В «Югуртинской войне» тоже немало речей и писем: письмо Сципиона Эмилиана к царю Миципсе (гл. 9, 2), речь Миципсы перед смертью (гл. 10), речь (гл. 14) и письмо Адгербала (гл. 24), речь плебейского трибуна Гая Меммия (гл. 31), речь Мария (гл. 85), речь Суллы перед царем Бокхом (гл. 102, 5), наконец, речь самого Бокха. Во всех этих случаях автор только пересказывает содержание речей. Общие проблемы, которые стояли перед Римским государством, затрагиваются лишь в речи Меммия, который, упомянув о сецессии плебеев и движении Гракхов, резко выступает против произвола и коррупции нобилитета; остальные речи имеют непосредственное отношение лишь к конкретной ситуации.

* * *

Саллюстий — историк-моралист. Он усматривает подоплеку политических событий в прогрессирующем упадке нравов граждан, в безудержной жажде наживы и в стремлении к роскоши, охвативших верхушку римского общества. Его интересуют не столько сами исторические факты, сколько люди с их доблестями (virtutes) и пороками: алчностью (avaritia), жаждой власти и проч. Он допускает неточности и даже ошибки в датировке событий, но описывает характеры и дает яркие портреты людей: Катилины[878], Семпронии[879], Цетега[880], Югурты[881]. Его внимание привлекают перемены в настроении народных масс в Риме, вызванные сначала объявлением чрезвычайного положения в связи с угрозой со стороны Катилины[882], а затем известием о раскрытии заговора;[883] раздражение народа против плебейского трибуна, избавившего Югурту от необходимости давать показания на сходке в Риме;[884] радость простого люда после избрания Мария в консулы[885]. Он рассказывает о тревоге Югурты после того, как был раскрыт направленный против него заговор;[886] о сомнениях и колебаниях царя Бокха, решавшего, кого кому ему выдать — Югурту ли римлянам или же Суллу Югурте[887].

Исторические труды Саллюстия указывают на то большое значение, какое он придавал роли личности в истории, не отрицая, однако, могущества рока, Фортуны. Он пишет: «И мне после долгих размышлений стало ясно, что все это было достигнуто выдающейся доблестью немногих граждан»[888]. Этим и объясняется то большое внимание, какое он уделяет характеристике выдающихся деятелей.

В описаниях своих Саллюстий обычно краток и не вдается в подробности. Например, он только сообщает, что Югурту в оковах выдали Сулле, а тот доставил его Марию[889], между тем как Плутарх подробно описывает унижения и мучительную смерть Югурты от голода в подземелье Мамертинской тюрьмы в Риме[890]. Также кратко описана смерть Катилины на поле битвы под Писторией в январе 62 г.[891]

Круг источников Саллюстия очень обширен. Из греков следует назвать Платона, Фукидида, Феопомпа, Ксенофонта, Посидония, Полибия, Дикеарха, Исократа, Ликурга. Из них сильное влияние на него оказал Полибий (203? — 120), привезенный в Рим как заложник после победы над македонским царем Персеем под Пидной в 168 г. и принятый в доме у консула 168 г. Луция Эмилия Павла, впоследствии член философско-литературного кружка Сципиона Эмилиана, автор «Истории» в 40 книгах, из которых до нас полностью дошло пять, охватывающих период времени с 220 и по 144 г. Полибий описывает возрастающее могущество Римского государства, сильного своим политическим устройством («смешанный образ правления»). Саллюстий испытывал также влияние Фукидида (460—396), автора «Истории Пелопоннесской войны».

У Саллюстия часто встречаются реминисценции из греческих писателей и ораторов, особенно во вступлениях к его трудам. Так, в монографии «О заговоре Катилины» (в § 1 гл. 1) можно усмотреть влияние Платона[892], в § 6 — влияние Фукидида[893] и Исократа[894]. В рассказе о возникновении римской гражданской общины[895] тоже усматривают влияние Фукидида[896]. Речь Цезаря (гл. 51) напоминает речь Диодора о смертной казни в связи с событиями в Митиленах[897]. Подобные же реминисценции имеются и в «Югуртинской войне». Гл. 3, 5 напоминает надгробную речь Перикла;[898] конец гл. 14, 3, возможно, навеян Фукидидом;[899] наконец, в речи Мария (гл. 85), произнесенной этим необразованным солдатом на народной сходке, можно усмотреть реминисценцию: в § 12 — из Демосфена[900], в § 21 и 49 — из Платона[901]. Саллюстий находился под влиянием и римских писателей старшего поколения, больше всего — Марка Порция Катона Старшего, у которого он заимствовал архаизмы и некоторые особенности в морфологии слов. Влияние Катона Старшего на Саллюстия отмечает и Квинтилиан, приводящий следующую эпиграмму неизвестного автора:[902]

«Старого кравший не раз слова в твореньях Катона,
Крисп, Югуртинской войны нам воссоздавший дела».

У Саллюстия встречаются и реминисценции из произведений Энния и Плавта.

По свидетельству Светония[903], Саллюстию помогал подбирать материал, в частности собирать старинные слова, вольноотпущенник Луций Аттей Филолог.