Сочинения

Письма к Цезарю по своей литературной форме представляют собой увещевательные послания (symbuleutika, suasoria), известные в греческой литературе со времен Платона (письма VII и VIII) и Исократа (К Никоклу), в римской — со времени Цицерона (К брату Квинту, I, 1 и 2). В письмах Саллюстия выражены преклонение перед Цезарем и вера в него. В обоих письмах автор осуждает жестокости времен гражданской войны между Марием и Суллой и последней гражданской войны. Более позднее письмо содержит обширную программу действий; автор его настолько смел, что предлагает ее самому Цезарю. Он верит в то, что только Цезарь может восстановить в государстве порядок после всех потрясений, сопряженных с гражданской войной и упадком нравов, обуздать своеволие знати, отнять у денег и богатств их значение, возвратить свободу римскому народу, улучшить его нравы, ввести тайное голосование при избрании магистратов и в суде, увеличить число сенаторов.

Вопрос о причинах упадка нравов в Римском государстве, по мнению римских историков, начавшегося в конце III в. до н. э., но особенно заметного по окончании третьей Пунической войны (146 г.) и связанного с притоком в Италию захваченных богатств и рабов, — один из главных для Саллюстия в его дальнейшем творчестве и поднят им уже в его письмах к Цезарю. Он говорит об упадке нравов римского народа, согнанного со своих земель и обреченного на праздность и бедность[856]. В более позднем письме Саллюстий указывает на роскошь и алчность, царящие в римском обществе, на развращенность юношества, на вред от раздач народу денег и зерна[857]. К этой же теме он возвращается в своих монографиях. Так, в сочинении «О заговоре Катилины» он прямо говорит о пагубных последствиях завоевания Карфагена, которое, доставив Риму богатства, породило жажду денег и власти[858], в таком же духе он высказывается и в «Югуртинской войне»[859].

Вопросу об упадке нравов в римском обществе посвящена обширная литература, рассматривающая разные связанные с ним проблемы[860].

Как политик Саллюстий — сторонник могущества Римской державы, и римское государственное устройство представляется ему подходящим, чтобы сохранить это могущество, если только Рим не скатится к олигархии, тирании и разврату. Он непримиримый противник государства «немногих» (сенатская олигархия, pauci) и готов принять власть одного человека. Цезарь как раз и представляется ему подходящим деятелем, способным восстановить добрые нравы и преодолеть внутренние раздоры в государстве.

Миметические приемы (приведение от имени известного лица слов, характеризующих его достоинства или недостатки), склонность к нападкам, ирония, сарказм, вообще эмоциональность отличают политика от позднейшего историка. «Когда он преклоняется перед Цезарем, то и язык его приобретает силу. Падение Цезаря должно было повлечь за собой и крушение всего мира Саллюстия»[861].

* * *

Трудам Саллюстия предшествовали два сочинения Цезаря: в 51 г. вышли его «Записки о Галльской войне» — написанное простым и сжатым языком повествование документального характера, содержавшее точный рассказ о военных действиях и подробную характеристику всей обстановки. Автор старался доказать, что все войны в Галлии и экспедиции в Британию и за Рейн были необходимы для обеспечения безопасности Римского государства и укрепления его престижа. «Записки о гражданской войне», очевидно оставшиеся незаконченными ввиду гибели Цезаря, носят более субъективный характер и тоже представляют собой апологию его действий. Исторические труды Юлия Цезаря, выразительные по форме, могли послужить для Саллюстия образцом.

«Как и у всех римских историков, исторический труд Саллюстия представляет собой продолжение политики иными средствами»[862]. Обратившись к историографии, Саллюстий решил описывать отдельные эпизоды из прошлого римского народа, и его первая монография («О заговоре Катилины») вышла в свет, скорее всего, в 43—42 гг. Цицерон, со своей стороны, тоже полагал, что эти события заслуживают внимания историка. Так, в 56 г. в письме к историку Луцию Лукцею[863] он просит описать и прославить его действия при подавлении заговора Катилины, а также рассказать о его изгнании и испытанных им несчастьях; подобное повествование, по словам Цицерона, привлечет к нему внимание читателей и вызовет у них сочувствие.

Такой вид литературного произведения был новым для Рима. До того времени почти все исторические труды носили анналистический характер и последовательно описывали деяния выдающихся людей и важные события в гражданской общине. При этом старшие анналисты — Квинт Фабий Пиктор и Луций Цинций Алимент (конец III в. до н. э.) писали по-гречески. Исключением были «Начала» Марка Порция Катона Старшего (234—149 гг.) в семи книгах, где уделяется внимание не только Риму, но и Италии в целом и рассматриваются вопросы географии, права и экономики, что необычно для анналистов; от «Начал» до нас дошли только фрагменты.