Сочинения Иосифа Бродского. Том IV

Дайте мне еще одну жизнь, и я буду петь
в кафе «Рафаэлла». Или просто сидеть
там. Или стоять как мебель в углу,
если другая жизнь окажется менее щедрой, чем первая.

Все же, поскольку отныне ни одному веку не обойтись

без кофеина и джаза, я стерплю этот урон,
и сквозь свои щели и поры, покрытый лаком и пылью,
через двадцать лет я буду смотреть, как ты расцветаешь.

В общем, помни, что я буду рядом. И даже

что, может, отцом твоим был неодушевленный предмет,
в особенности если предметы старше тебя или больше.
Так что помни про них — они обязательно будут к тебе строги.

Все равно люби их — знакомых и незнакомых.

И еще — может быть, ты запомнишь некий силуэт или контур,
когда я их потеряю, вместе с остальным багажом.
Отсюда — эти чуть деревянные строки на нашем общем языке.

1994

ИНФИНИТИВ

Ульфу Линде

Дорогие дикари, хотя я так и не овладел вашим языком, лишенным местоимений и герундия,
я научился запекать макрель в пальмовых листьях и ценить сырые черепашьи ножки
с их медлительным привкусом. Должен признать, что гастрономически эти годы,
с тех пор как волна принесла меня на ваш берег, были безостановочным походом,
и сейчас я не знаю, где я. Ведь мы делаем зарубки только
покуда нам никто не подражает. А вы стали мне подражать даже до того, как я заметил
вас. Смотрите, что вы сделали с деревьями! Хоть это и лестно, когда кто-то тебя —
пусть даже вы — почитает за бога, я, в свою очередь, тоже кое в чем вам подражал, особенно с вашими девами,
— отчасти чтобы затемнить прошлое с его злополучным кораблем, но и чтобы затуманить будущее,
лишенное полного ветром паруса. Остров — жестокий враг
любого времени, кроме настоящего. А кораблекрушение это всего лишь бегство от грамматики
в чистую причинность. Смотрите, что жизнь без зеркал делает
с местоимениями, не говоря о чертах лица! Может быть, ваши предки
попали на этот чудесный остров таким же, как и я,
путем. Отсюда — ваш взгляд на меня. Для вас я
— как минимум остров на острове. Так или иначе, следя за каждым моим шагом,
вы знаете, что я не тоскую по страдательному причастию, ни по продолженному прошедшему
— ну, не больше чем по вашему совершенному будущему в глубине какой-нибудь влажной пещеры,
убранной сухими водорослями и перьями. Все это я пишу указательным пальцем
на влажном блестящем песке, на закате, вдохновленный, наверно,
видом верхушек пальм, развернутых на платиновом небе, как
какие-то китайские письмена. Хотя я никогда не учил этот язык. Кроме того, ветер с моря
путает их так быстро, что никто не успеет прочесть мои слова.

1994

AB OVO