Сочинения Иосифа Бродского. Том V

Каковы бы ни были причины, по которым он пересек Атлантику и стал американцем, итог состоял в том, что он сплавил оба английских наречия и стал — перефразируя одну из его собственных строчек — нашим трансатлантическим Горацием. Так или иначе, все путешествия, которые он предпринимал — по странам, пещерам души, доктринам, верам, — служили не столько для того, чтобы усовершенствовать его аргументацию, сколько для того, чтобы расширить его речь. Если поэзия когда-нибудь и была для него делом чести, он жил достаточно долго, чтобы она стала просто средством к существованию. Отсюда его автономность, душевное здоровье, уравновешенность, ирония, отстраненность — короче, мудрость. Что бы это ни было, чтение его — один из очень немногих — если не единственный — доступных способов почувствовать себя порядочным человеком. Не знаю, правда, такова ли была его цель.

Последний раз я видел его в июле 1973 года за ужином у Стивена Спендера в Лондоне. Уистан сидел за столом, держа сигарету в правой руке, бокал — в левой, и распространялся о холодной лососине. Поскольку стул был слишком низким, хозяйка дома подложила под него два растрепанных тома Оксфордского словаря. Я подумал тогда, что вижу единственного человека, который имеет право использовать эти тома для сидения.

1983

АКТОВАЯ РЕЧЬ [180]

Дамы и господа выпускники 1984 года.

Сколь бы отважную или осторожную жизнь вы ни выбрали, по ходу ее вам предстоит непосредственное столкновение с тем, что называется Злом. Я имею в виду не реквизит готического романа, а, по меньшей мере, ощутимую социальную реальность вне вашего контроля. Ни добродушие, ни хитрые расчеты от встречи не спасут. Более того, чем вы расчетливее и осторожнее, тем вероятнее свидание, тем резче удар. Жизнь устроена таким образом, что так называемое Зло способно к практически повсеместному присутствию хотя бы потому, что склонно выступать в наряде добра. Вы никогда не увидите, как оно ступает к вам на порог с возгласом: «Привет, я Зло!». Что, конечно, указывает на вторичность его природы, но удовольствие, извлекаемое из этого наблюдения, притупляется от его частоты.

Так что разумно было бы подвергнуть свои представления о добре самой тщательной проверке, пройтись, так сказать, по всему гардеробу, отмечая, что из одежды впору незнакомцу. Это занятие, разумеется, может стать постоянным, и хорошо, если так. Вас удивит, сколько вещей, казавшихся своими и хорошими, без особой подгонки подойдут вашему врагу. Возникнет даже вопрос, не идет ли речь о вашем же отражении, ибо в Зле самое интересное — что это вещь целиком человеческая. Мягко выражаясь, ничего нельзя с такой легкостью вывернуть и носить наизнанку, как чьи-то представления о социальной справедливости, гражданской совести, лучшем будущем и т. д. Верный признак опасности — число разделяющих ваши взгляды; не столько потому, что у единодушия дар вырождаться в единообразие, но из-за вероятности — заложенной в больших числах, — что благородные порывы окажутся поддельными.

Чем еще раз доказывается, что надежнейшая защита от Зла — это предельный индивидуализм, самостоятельность мышления, оригинальность, даже, если угодно, — эксцентричность. То есть то, чего нельзя подменить, подделать, скопировать; с чем не справится даже закаленный шарлатан. Иными словами, то, чего, как собственную кожу, нельзя разделить; даже с меньшинством. Зло охоче до прочности. Его привлекают большие числа, крепкий фундамент, вымуштрованные армии, сбалансированные отчеты. Склонность к таким вещам выдает, видимо, врожденную неуверенность, но понимание этого, опять-таки, слабое утешение, когда Зло торжествует.

А именно это и происходит: в столь многих частях света и внутри нас. Учитывая его размеры и энергию, учитывая, главное, усталость его противников, теперь его можно считать уже не этической категорией, а физическим феноменом, который не изучают в пробирке, а наносят на географические карты. Поэтому причина, по которой я все это вам говорю, не в том, что вы молоды, бодры и жизнь перед вами как чистая страница. Нет, страница черна от грязи, и с трудом верится как в вашу способность, так и в желание ее очистить. Я говорю с простой целью предложить вам прием сопротивления, способный когда-нибудь пригодиться; способный помочь вам уйти со свидания со Злом, меньше запачкавшись, пусть и не более победоносно, чем ваши предшественники. Разумеется, я говорю о знаменитом совете обратить другую щеку.