Сочинения Иосифа Бродского. Том VI

Ни один поэт, будучи в здравом уме, не пытался бы уместить все это в половине строки: ее почти невозможно произнести. С другой стороны, как мы уже отмечали, микрофонов еще не было. На самом деле, слова «And the Pride of Life that planned her» можно прочитать вслух, несмотря на опасность механического скандирования, и в результате мы получим в каком-то смысле неоправданное логическое ударение, однако очевидно, что для этого нужно сделать усилие. Возникает вопрос, почему Томас Гарди это делает. Ответ: потому что он убежден, что образ корабля, покоящегося на морском дне, а также тройная рифма строфу «вывезут».

«Stilly couches she» — действительно великолепный противовес громоздкому скоплению ударений, ему предшествующих. Два «l» — «текучий» согласный звук — в «stilly» почти физически передают легкое покачивание корабля. Что до рифмы, то она окончательно утверждает женскую природу корабля[358], уже прочитываемую в глаголе «couches» (покоится). Для стихотворения эта ассоциация весьма своевременна.

Что нам сообщает о поэте его поведение в этой строфе и, прежде всего, в третьей ее строке? Что он очень расчетлив (по крайней мере, считает свои ударения). И еще — что его пером движет не столько чувство гармонии, сколько главная идея, и что его тройная рифма — лишь во вторую очередь выполняет эвфоническую функцию, в первую же — является структурным приемом. Если говорить о рифме, то в первой строфе она не поражает воображения. Лучшее, что о ней можно сказать, это что она весьма функциональна и перекликается с великолепным стихотворением пятнадцатого века, которое иногда приписывается Данбару[359]:

In what estate so ever I be
Timor mortis conturbat me...
«All Christian people, behold and see:
This world is but a vanity
And replete with necessity.
Timor mortis conturbat me.

»

В каком бы достатке ни жил я,
Страх смерти мучает меня.
«Христианский люд, смотри и пойми:
Весь мир — это лишь суета,
До краев полная необходимостью.
Страх смерти мучает меня

».

Вполне вероятно, что именно эти строки послужили источником вдохновения для «Схождения двоих», поскольку это стихотворение прежде всего — о суете и необходимости и еще, разумеется, о страхе смерти. Однако мучает семидесятидвухлетнего Томаса Гарди в первую очередь как раз необходимость.

Steel chambers, late the pyres
Of her salamandrine fires,
Cold currents thrid, and turn to rhythmic tidal lyres.

Стальные камеры, недавно — костры
Его саламандриных огней,
Пронизывают холодные потоки и превращают в ритмичные приливные лиры.

Мы и вправду здесь оказываемся в роли подводных путешественников, и, хотя рифмы лучше не становятся (здесь встречаются и наши старые подруги «lyres» (лиры)), строфа эта ошеломляет своей изобразительностью. Мы, несомненно, в машинном зале, и вся эта техника зримо преломляется в зыбкой воде. Самая главная роль в строфе — конечно, у слова «salamandrine» (саламандрины). Помимо мифологических и металлургических ассоциаций, этот четырехсложный, похожий на ящерицу эпитет чудесным образом вызывает в сознании зыбкое движение огня — стихии, прямо противоположной воде. Огонь погас, но как бы продолжает жить в мерцании воды.

Слово «Cold» (холодный) во фразе «Cold currents thrid, and turn to rhythmic tidal lyres» (Пронизывают холодные потоки и превращают в ритмичные приливные лиры) подчеркивает это превращение. Но в целом строка чрезвычайно интересна, потому что в ней можно усмотреть скрытую метафору процесса создания этого стихотворения. На поверхности — или, точнее, под нею — у нас движение волн, приближающихся к берегу (или к заливу, к бухте), который похож на завиток лиры. Тогда волны — звучащие струны. Глагол «thrid» — архаическая или диалектальная форма слова «thread» (пронизывать) — не только передает сплетение звучания и значения, идущее от строки к строке, но еще и эвфонически напоминает о треугольном рисунке строфы — трехстишия. Другими словами, переход от «огня» к «холоду» здесь — прием, который выдает рефлексию художника вообще и, учитывая подход к изображению великой трагедии в этом стихотворении, нашего поэта в частности. Ибо, прямо скажем, «Схождение двоих» лишено «жарких» эмоций, которые, возможно, показались бы уместными, если вспомнить о количестве погубленных жизней. Это абсолютно несентиментальная вещь, и во второй строфе Гарди раскрывает (скорее всего, ненамеренно) кое-что из своих производственных секретов.