Сочинения в 3-х тт. Том 3

Дороти Уайнент объявила, что ей надо идти за свой стол. Она пожала руку Норе, пригласила нас зайти к ним на коктейль, сообщив, что они живут в «Кортленде», а имя ее матери теперь Йоргенсон. Я ответил, что мы будем рады навестить их и она должна навестить нас как-нибудь — мы остановились в «Нормандии» и будем в Нью-Йорке еще неделю или две. Дороти погладила собаку по голове и ушла.

Мы нашли столик. Нора отмстила:

— Она красивая.

— Да, если ты считаешь, что это так.

Она улыбнулась мне.

— А кто в твоем вкусе?

— Только такие, как ты, — долговязые брюнетки с опасными тубами.

— А как насчет рыжеголовой, с которой ты уединился в ресторане «Квинз» вчера вечером?

— Это глупо. Она просто хотела показать мне французские гравюры.

II

На следующий день мне позвонил Герберт Макоули.

— Привет. Я не знал, что ты снова в городе, пока Дороти Уайнент не сообщила мне об этом. Как насчет того, чтобы перекусить?

— Сколько сейчас времени?

— Одиннадцать тридцать. Я тебя разбудил?

— Да. Но все в порядке. Может, ты приедешь сюда? Я с похмелья и не очень хорошо себя чувствую.

— Хорошо, — скажем, в час дня.

Я выпил с Норой, которая пошла мыть голову, потом еще, после душа, и чувствовал себя гораздо лучше, когда снова зазвонил телефон — женский голос:

— Мистер Макоули у вас?

— Нет еще.

— Извините за беспокойство, не передадите ему, чтобы он позвонил к себе в контору, как только придет. Это важно.

Я обещал ей сделать это.

Макоули опоздал на десять минут. Это был большой, кучерявый, с розовыми щеками, приятно выглядевший человек, моего — около сорока лет — возраста. Он обещал стать хорошим адвокатом. Я выполнял для него несколько дел, когда жил в Нью-Йорке, и мы всегда ладили.

Мы поздоровались, похлопали друг друга по спине, он поинтересовался, как у меня дела.

Я сказал, чтобы он позвонил к себе в контору.

От телефона он отошел с озабоченным видом.

— Уайнент в городе. — Хочет, чтобы я с ним встретился.

Я повернулся к нему с налитыми бокалами.

— Что ж, завтрак может…

— Пусть он подождет. — Он взял у меня бокал.

— Все так же пьет?

— Это не шутка, — сказал Макоули. — Ты же слыхал, что в двадцать восьмом году он почти год находился в санатории?

— Нет.

Он сел, поставил стакан и слегка наклонился ко мне.

— Что хочет Мими, Чарлз?

— Мими? А, его бывшая жена. Не знаю. А она должна что-то хотеть?

— Она всегда хочет, — пояснил он сухо; подумал и очень медленно закончил: — Я думаю, что ты знаешь.

Так вот в чем дело.

— Слушай, Мак, я не занимаюсь сыском уже шесть лет, с двадцать седьмого года.

Он внимательно посмотрел на меня.

— Честно! — заверил я его. — Через год, как я женился, отец моей жены умер, оставив ей фабрику пиломатериалов, узкоколейку и еще кое-что, и поэтому я оставил агентство и занимаюсь делами. По крайней мере я не хотел бы заниматься Мими Уайнент, или Йоргенсон, или как еще ее — я никогда ей не нравился, а она мне.

— О, я не думал, что ты… — прервал меня Макоули, жестом выражая неуверенность, и поднял бокал. Когда он отнял его ото рта, то продолжал: — Просто Мими звонила мне три дня назад, во вторник, хочет найти Уайнента. А вчера позвонила Дороти, что ты ей сообщил обо мне, и я подумал, значит, ты все еще в детективах, иначе к чему все это.

— А они тебе ничего не сказали?

— Я понял, что они хотят увидеть его по старой памяти. Это много значит.

— Вы, адвокаты, подозрительный народ.

— Возможно, они хотели увидеть его и им нужны деньги.

— Дав чем тут дело? Он что, в бегах?

Макоули пожал плечами.

— Ты знаешь столько же, сколько и я. Я не видел его с октября. — Он снова выпил. — Сколько дней еще ты думаешь быть в городе?

— После Нового года уедем. — И я пошел к телефону, заказать завтрак.

III

Мы с Норой отправились на премьеру спектакля «Медовый месяц», которая состоялась в тот вечер в Малом театре, а затем на ужин, который давали (я уже не помню фамилию этих людей) то ли Фримани, то ли Филдинги, или как-то еще. Когда Нора меня разбудила на следующее утро, я чувствовал себя довольно плохо. Она дала чашку кофе и газету.

— Прочти это.

Я терпеливо прочитал колонку или две, затем положил газету и попробовал кофе.

— Шутки шутками, — сказал я, — но я бы обменял все когда-либо напечатанные интервью с избранным мэром О’Брайеном и Добавил бы индийскую картину в придачу за глоток виски.

— Нет, не это, глупый. — Она положила палец на газету. — Вот здесь.