Сочинения в 3-х тт. Том 3

Секретарь изобретателя убит в собственной квартире.

Найдено изрешеченное пулями тело Джулии Вулф. Полиция разыскивает ее хозяина Клайда Уайнента.

Изрешеченное пулями тело Джулии Вулф, тридцатидвухлетней секретарши Клайда Миллера Уайнента, хорошо известного изобретателя, найдено вчера, ближе к вечеру, в квартире убитой в доме № 411 по 52-й Восточной улице Кристианой Йоргенсон, женой изобретателя, находящейся с ним в разводе, которая пришла туда, чтобы узнать адрес бывшего мужа.

Миссис Йоргенсон, которая вернулась после шестилетнего пребывания в Европе, сообщила полиции, что она услыхала слабые стоны, когда позвонила в квартиру убитой, после чего поставила в известность мальчика-лифтера Мэрвина Холли, а тот позвал Уэлтера Мини, управляющего домами. Когда они вошли в квартиру, мисс Вулф лежала на полу спальни с четырьмя ранениями в груди от пуль тридцать второго калибра и умерла, не приходя в сознание, до прибытия врачей и полиции.

Герберт Макоули, адвокат Уайнента, сказал полиции, что он не видел Уайнента с октября. Он заявил, что Уайнент позвонил ему по телефону вчера и назначил встречу, но не пришел и что он не знает, где находится его клиент. Макоули сказал, что мисс Вулф работала у изобретателя в течение последних восьми лет, но он ничего не знает о семье убитой или личных ее делах и по поводу убийства ничего сказать не может.

Пулевые ранения не могли быть нанесены ею самой, согласно…

В остальном это было обычное полицейское объяснение.

— Ты считаешь, что он убил ее? — спросила Нора, когда я положил газету.

— Уайнент? Я бы не удивился. Он сумасброден до предела.

— Ты знал ее?

— Да. Как насчет того, чтобы выпить немного — надо согреться?

— Какая она была?

— Нормальная, — сказал я. — Она неплохо выглядела, имела достаточно здравого смысла и обладала хорошей выдержкой. Без этого с ним нельзя было жить.

— Она жила с ним?

— Да. Я хочу выпить. То есть они жили, когда я знал их.

— А почему ты сначала не позавтракаешь? Она любила его или это был просто бизнес?

— Я не знаю. Завтракать еще рано.

Когда Нора открыла дверь, выходя, вбежала собака и положила передние лапы на кровать, прижав голову к моему лицу. Я потрепал ее по голове и постарался вспомнить, что Уайнент однажды сказал мне о женщинах и собаках. Нет, не тот анекдот о женщине, спаниеле и ореховом дереве, что-то другое; я не мог вспомнить, однако какой-то смысл был в том, чтобы попытаться вспомнить.

Нора вернулась с двумя бокалами и спросила:

— А как он выглядит?

— Высокий, больше шести футов, и один из самых тонких людей, которых я когда-либо видел. Ему должно быть около пятидесяти сейчас, у него были почти совсем белые волосы, когда я его знал. Обычно заросший, торчащие колючие усы, грызет ногти.

Я столкнул собаку, а то не достать бокал.

— Звучит замечательно. Что ты у него делал?

— Человек, который работал на него, обвинил Уайнента в краже какой-то идеи или изобретения. Его фамилия была Кельтерман. Он пытался вымогать у Уайнента деньги, угрожал застрелить его, взорвать дом, украсть детей, перерезать жене горло — не знаю, что еще, — если он не согласится. Мы его так и не поймали, — должно быть, спугнули. По крайней мере угрозы прекратились и ничего не случилось.

Нора отняла бокал от губ и спросила:

— А на самом деле он украл что-нибудь?

— Только не надо, — сказал я. — Сегодня рождественский вечер, старайся думать хорошо о ближнем.

IV