Сочинения в 3-х тт. Том 3

— Не говори глупостей. Единственное, что хотел Морелли, — это разгромить Нунхайма. Зачем тому было нужно информировать полицию, что Морелли знаком с этой Джулией? Он что — твой приятель?

— Я его не знаю. Слышал только, что он иногда выполняет для полиции кое-какую работу, — ответил я, все обдумав.

— Мм… спасибо.

— За что? Я ведь ничего не сказал.

— Достаточно, понятно. Теперь растолкуй мне: ради чего вся заваруха? Ведь это Уайнент убил ее?

— Многие так думают, но ставлю два против одного — он здесь ни при чем, — ответил я.

Он покачал головой.

— Не стану спорить с тобой в твоей области, — его лицо прояснилось, — но вот, о чем поспорю, если не возражаешь. Помнишь, когда ты брал меня, я действовал правой, как я уже упомянул? Мне всегда было интересно, сможешь ли ты проделать это еще раз. Когда-нибудь, когда ты будешь вполне здоров, я бы…

Я рассмеялся.

— Нет, я не в форме.

— Да я сам жирный, как боров, — настаивал он.

— Кроме того, тебе просто не повезло: ты не сумел сохранить равновесия, а я крепко держался на ногах.

— Ты пытаешься поскорей меня успокоить — Он помолчал и заметил задумчиво: — Хотя я думаю, тебе действительно повезло. Ну что ж, если ты не хочешь… Давай-ка я наполню наши бокалы.

Нора решила, что пора домой, поэтому мы покинули «Пигирон-клаб»; было чуть больше одиннадцати. Стадси проводил нас до такси и энергично пожал нам руки на прощанье.

— Рад был с вами поговорить.

Мы заверили его в том же и уехали.

Нора признала, что Стадси — восхитителен.

— Я не поняла половину из того, что он говорил.

— С ним все в порядке.

— Ты зачем от него утаил, что больше не работаешь сыщиком?

— Он бы решил, что я морочу ему голову, — объяснил я. — Для такого, как он, тот, кого он знал сыщиком, — вечно сыщик, и я предпочел обмануть его, чем если бы он подумал, что я ему выдаю неправду. У тебя нет сигареты? Он мне действительно доверяет, по-своему конечно.

— А ты его не обманывал, утверждая, что Уайнент тут ни при чем?

— Сам не знаю. Но думаю, что нет.

В «Нормандии» нас ждала телеграмма от Макоули из Элентауна. «Этого человека зовут не Уайнент, и он не пытался совершить самоубийство».

XV

На следующее утро я вызвал стенографистку и избавился от большинства накопившейся корреспонденции, поговорил с нашим поверенным в Сан-Франциско — мы пытались спасти от разорения одного из наших постоянных клиентов, почти час потратили на то, чтобы составить план снижения госпошлины. Я здорово устал к двум часам, когда прекратил работу и пошел позавтракать с Норой. После завтрака она отправилась играть в бридж, а я пошел проведать Гилда (я еще утром ему позвонил).

— Так это была ложная тревога? — спросил я, удобно устроившись в кресле.

— Вот именно. Он — такой же Уайнент, как я. Знаете, как это бывает. Мы отправили полиции Филли донесение о том, что Уайнент прислал телеграмму, и дали его описание. Вот почему всю следующую неделю в штате Пенсильвания всех худых, возможно с усами, принимали за Уайнента. Этого парня зовут Барлоу. Безработный плотник, насколько мы поняли. Его ранил негр, при попытке ограбления. Он не может пока долго разговаривать.

— А не мог ли его ранить кто-то совершивший такую же ошибку, как и полиция в Элентауне?

— Приняв его за Уайнента? Думаю, такое возможно. Но какое это имеет значение?

— Сам не знаю.

— Макоули поделился, что получил письмо от Уайнента?

— Он не открыл, что в нем было. — Я изложил ему все, что мне было известно о Кельтермане.

Он отреагировал:

— Это интересно.

Я сообщил и о письме Уайнента к сестре.

— А он, оказывается, многим пишет, не так ли? — заметил Гилд.

— Я тоже об этом думал.

Потом я рассказал ему о том, что описание Кельтермана с небольшими изменениями подходит Йоргенсону.

— Никогда не вредно прислушаться к мнению такого человека, как вы. Не буду вас прерывать, — произнес он.

— Ноу меня все.

Он наклонил стул назад и уставился в потолок.

— Надо провести кое-какую работу, — наконец промолвил он.

— Приятеля из Элентауна ранили из пистолета тридцать второго калибра?

Гилд минуту смотрел на меня с любопытством и ответил:

— Нет. Калибр сорок четыре. А у вас есть какая-нибудь идея?

— Нет. Просто прокручиваю одну версию.

— Я понял какую. — Он снова наклонил стул, чтобы еще посмотреть на потолок. Когда он опять заговорил, создалось впечатление, что его мысли чем-то заняты.

— Алиби, представленное Макоули, проверено, все в порядке. Он опаздывал на встречу, и установлено, что он был в конторе у некого Германа, на Пятьдесят седьмой улице, с пяти минут четвертого до двадцати и дальше.

— А почему с пяти минут четвертого?

— Ах да, я ведь ничего не сообщил об этом. Мы нашли этого парня, по имени Каресс, который заходил к ней в это время и спросил, нет ли у нее для него работы. Она отказала и заметила, что ей нужно куда-то идти. Это сужает время совершения преступления с трех часов пяти минут до трех двадцати. А вы действительно не подозреваете поверенного?

— Я всех подозреваю. Где были вы сами с трех пяти до трех двадцати?

Он засмеялся.

— Я, наверное, один не имею алиби. Смотрел мультфильмы.

— А у остальных оно есть?

Он кивнул.