Сочинения в 3-х тт. Том 3

— К черту Мариам! Как тебе понравится, если мы посадим тебя за решетку за то, что ты не помнишь?

— Дайте мне подумать… Я вспомню! Я ничего не скрываю. Вы знаете, что я всегда с вами честен. Я просто расстроен сейчас. Посмотрите на мое запястье. — Он протянул нам правую руку, чтобы мы увидели, что она распухла. — Только одну минуту, — Он снова закрыл лицо руками. Гилд подмигнул мне; мы ждали, когда этот маленький человек начнет вспоминать. Вдруг он отнял руки от лица и засмеялся. — Боже мой! И поделом мне, если бы вы меня взяли. В этот день я был… Подождите, я покажу вам. — Он пошел в спальню.

Через несколько минут Гилд закричал:

— Эй, мы не можем ждать тебя целый вечер, пошевеливайся!

Ответа не было. Спальня была пуста, когда мы туда вошли, и, когда мы открыли дверь в ванную, там тоже было пусто. Было открыто окно, а рядом с ним проходила пожарная лестница. Я ничего не сказал и не выразил никаких эмоций. Гилд сдвинул шляпу на затылок и произнес:

— Не завидую ему. — И пошел к телефону в общей комнате.

Пока он звонил, я порылся в шкафах, чуланах, но не нашел ничего. Искал я не очень тщательно и прекратил, как только он кончил приводить полицейскую машину в действие.

— Думаю, мы его найдем, — заявил он. — У мен, есть новость. Мы установили, что Йоргенсон — это Кельтерман.

— Кто установил?

— Я послал человека к девушке, которая была его алиби. Это Ольга Фентон, и он в конце концов вытащил это из нее. Он сказал, что, как ни старался, она настаивала на его алиби. Я собираюсь пойти к ней и поговорить. Хочешь пойти со мной?

Я посмотрел на часы.

— Хотел бы, но уже поздно. Взяли его?

— Ордер на арест выдан. — Он задумчиво посмотрел на меня. — А той девочке придется поговорить со мной.

Я улыбнулся.

— Теперь ты думаешь, кто убил ее?

— Я спокоен на этот счет. Дайте только мне проверить достаточное количество людей, и я вам очень скоро найду его.

На улице он пообещал дать мне знать, если что случится, мы пожали друг другу руки и расстались. Через несколько секунд он подбежал ко мне, чтобы я передал Норе его наилучшие пожелания.

Дома я передал Норе привет от Гилда и рассказал ей все новости дня.

— У меня для тебя тоже кое-что есть, — оповестила она. — Заходил Гилберт Уайнент и огорчился, не застав тебя. Он хотел рас-казать тебе что-то очень важное.

— Он, вероятно, хочет сказать, что у Йоргенсона, как и у его матери, есть идея фикс.

— Ты думаешь, Йоргенсон убил ее?

— Думал, что знал, кто это сделал, но сейчас все перемешалось, остается только ждать.

— Каково же твое предположение?

— Мими, Йоргенсон, Уайнент, Нунхайм, Гилберт, Дороти, тетя Алиса, Морелли, ты, я или Гилд. Может, Стадси это сделал. Как насчет того, чтобы сделать коктейль?

Она приготовила несколько коктейлей. Я пил свой второй или третий коктейль, когда она отошла от телефона и позвала меня:

— Твоя подруга Мими хочет поговорить с тобой.

Я взял трубку:

— Здравствуй, Мими.

— Я очень сожалею, что была так груба в тот вечер, Ник, но я была расстроена и просто потеряла выдержку. Пожалуйста, извини меня. — Она проговорила все это очень быстро, как будто торопилась побыстрее закончить извинения.

— Ничего, все в порядке.

Она едва дала мне вымолвить три слова, как снова начала, помедленнее и больше держалась сути дела:

— Могу я тебя увидеть, Ник? Случилось что-то ужасное. Я не знаю, что делать, куда идти.

— В чем дело?

— Это не по телефону. Но ты должен подсказать мне что делать, мне нужен совет. Ты не мог бы подойти?

— Ты имеешь в виду — сейчас?

— Да, пожалуйста.

Я согласился:

— Ладно, — и пошел в гостиную. — Хочу сходить к Мими. Она говорит, что попала в переделку и ей нужна помощь.

Нора рассмеялась:

— Держись! Она просила у тебя извинения? У меня просила.

— Да. Говорила на одном дыхании. Дороти дома или у тети Алисы?

— Если верить Гилберту, то еще у тети. Как долго ты пробудешь там?

— Не больше, чем будет нужно. Возможно, что Йоргенсона схватили и она хочет знать, можно ли уладить дело.

— Они могут с ним что-то сделать? Я имею в виду — если он не убивал Вулф.

— Наверно, старые обвинения против него: угрозы по почтя и попытка вымогательства. — Я перестал пить, чтобы задать себе и Норе вопрос:

— Интересно, знают ли они с Нунхаймом друг друга? — Об думал это, но, кроме предположения, ни к чему прийти не мог.

— Ладно, я пошел.

XVII

Мими приняла меня с распростертыми объятиями.

— Это очень отрадно, что ты простил меня, Ник, но ты всегда был ужасно хорошим. Не знаю, что вселилось в меня в понедельник вечером.

Я успокоил ее:

— Забудь это.

Ее лицо было немного розовее, чем обычно, и свежее, и моложе. Голубые глаза очень ясные. Руки холодные, когда она дотронулась до меня. Она была вся напряжена от возбуждения, но я не мог решить, что это за возбуждение.

— Было ужасно любезно со стороны твоей жены… — начала она.

— Забудь это.

— Ник, что могут сделать тебе, если ты скрываешь, что кто то виновен в убийстве?

— Ну, если захотят, то могут записать тебя в сообщники.

— Даже если ты сама изменишь решение и дашь им показания?

— Могут. Но обычно не делают этого.