Сочинения в 3 томах. Том 2: Земля Санникова. Рудник "Убогий". Тепловая шахта

— Если бы состоялась продажа рудника благодаря вашему отзыву, — продолжала Марина Львовна, волнуясь, — мы бы с мужем уехали отсюда немедленно, и мнение Репиковых, Бубновых и прочих было бы мне безразлично. Но если рудник не будет продан, мы должны будем остаться здесь, по крайней мере, до тех пор, пока муж не найдет другого места. Мое положение в этом обществе, которое видело, как я вам на шею вешалась, будет совершенно невозможно! Муж в конце концов узнает все... Я не вижу другого выхода и не могу освободить вас от данного слова.

— Есть еще один выход, — сказал Борк.

— Какой же? Уж не хотите ли вы сами купить рудник?

— К сожалению, у меня нет таких средств, да, сказать вам правду, я бы и не стал тратить их на гибнущее дело. Нет, мой выход в ином направлении. Но только вы не рассердитесь?

— Постараюсь, говорите скорее! — с волнением просила Марина Львовна.

— Не хотите ли предоставить рудник его судьбе и уехать со мной?

— Уехать с вами? — нервно рассмеялась Марина Львовна. — В качестве чего же... вашей любовницы?

— Пока любовницы, а впоследствии, когда разведетесь с мужем, в качестве жены.

Марина Львовна молчала, притворяясь смущенной. Она чувствовала себя накануне осуществления самого смелого из своих планов и не хотела выдать себя Борку слишком поспешным согласием.

— Марина Львовна! — продолжал Борк, взяв руку молодой женщины и поднося ее к губам. — Я еще в молодости дал себе слово жениться только на англичанке, и до сих пор ни одна из русских женщин и девушек, с которыми я встречался, не смогла заставить меня изменить свое решение. Но вы сумели это сделать. Вы мне очень нравитесь, Марина Львовна, и мне кажется, что и я вам не противен. Вы как будто уже доказали это! В самом деле, ведь не ради продажи этого дурацкого рудника вы мне отдавались с таким самозабвением!

Марина Львовна стояла, потупив глаза, и грудь ее часто вздымалась под легкой тканью пальто. Слова англичанина и радовали, и жгли ее стыдом, она краснела и бледнела. Борк ей нравился как мужчина и как любовник, но не будет ли он слишком тяжел по своему характеру в качестве мужа? С Михаилом Петровичем она чувствовала себя совершенно свободной, делала, что хотела, командовала им. В этом медвежьем углу она привыкла к роли царицы. Жизнь с англичанином будет совершенно иная; командовать собой Борк не позволит, а вести флирт с другими мужчинами — тем более. Страшно было решаться на такой резкий перелом всей жизни. Хотя она о нем не раз думала и мечтала, но это было еще нечто отдаленное, только возможное, а теперь оно сделалось вопросом данной минуты, и от ее «да» или «нет» зависела сейчас вся ее дальнейшая судьба. Мелькнула мысль о муже, с которым она прожила несколько лет, которого хотя не любила, но привыкла к нему. Ей было немного жаль бросить его, хотя она знала, что он найдет утешение возле любой юбки.

— Ну, что же, Марина Львовна, нравится ли вам этот выход или нет?

Молодая женщина глубоко вздохнула, повела плечами, словно стряхивая с себя путы, удерживавшие ее на «Убогом» руднике. В конце концов она еще не связывала себя с Борком неразрывными цепями; до осуществления развода должно было пройти немало времени, и если бы англичанин оказался слишком тяжелым в роли мужа, то ведь она еще будет иметь возможность передумать. Вращаясь в столице, в его кругу, можно было присмотреть себе и что-нибудь лучшее.

— Я почти согласна! — сказала она, поднимая, наконец, глаза на своего собеседника.

— Почему же это «почти»?

— Потому что нужно выяснить некоторые подробности. Пойдемте дальше.

Она опять взяла Борка под руку, и они пошли по тропинке, все более удаляясь от стана. Англичанин рассказал ей о себе, о своих планах на будущее, своих средствах и связях, и она все тверже и тверже убеждалась, что судьба посылает ей неожиданное счастье. Потом они начали обсуждать подробности отъезда с рудника. Ввиду малого числа почтовых лошадей на тракте в Читу, эксперты предполагали разделиться: сначала отправить Матвея с тяжелым багажом лаборатории, через сутки — Грошева с Фернером и еще через сутки — Борка. Уезжать с ними прямо со стана Пузикова считала слишком скандальным и небезопасным, — мало ли что мог предпринять Михаил Петрович под горячую руку! Поэтому она предложила, чтобы отъезд состоялся днем, сейчас же после обеда; за час до выезда она отправится как будто на прогулку по большой дороге вниз по долине, отойдет версты три-четыре и сядет к нему в экипаж, когда Борк ее догонит. До вечера ее никто не будет искать, а когда схватятся, — догнать уже будет трудно.

— А вы не передумаете за остающиеся два-три дня? — спросил Борк.— Вы ведь так любите этот рудник, эту дикую природу.

— Нет, раз я решилась, то уже окончательно, характер у меня твердый... И я ведь люблю тебя! — прибавила она, охватывая обеими руками англичанина и пригибая его к себе.

Обнаженные руки касались щек Борка, трепетная грудь прижималась к нему. Мог ли он устоять перед искушением?