Сочинения в двенадцати томах. Том 3

Вспомоществования, ассигнованные в 1811 г. для поддержания промышленности, казенные работы, специально открытые для того, чтобы дать заработок рабочему классу, — все это ничуть не приободряло умы. Императору так об этом и докладывали. Особенно роптали именно коммерсанты; они говорили, что правительство, убивая торговлю высокими пошлинами и всяческими стеснениями, само вскоре почувствует на уменьшении государственных доходов все зло от искоренения торговли. Эти подслушанные речи, конечно, были смелее представлений и докладных записок торговых палат[39].

3 февраля 1811 г. уже высчитывалось, что «из 1700 французских бумагопрядилен всего осталось работающих 300»[40]. К началу 1811 г. в весьма критическом положении, несмотря на недавний заем у правительства в размере 500 тысяч франков, очутился владелец самых огромных хлопчатобумажных мануфактур, дававших перед самым началом кризиса работу 12 тысячам с лишком рабочих, — Ришар-Ленуар[41]. Целыми десятками молили правительство о помощи более мелкие фабриканты[42], но вопрос о Ришаре имел в глазах правительства совершенно исключительное значение.

У Ришар-Ленуара было (перед кризисом 1811 г.) на всех его прядильнях 641 прядильная машина, из них: на парижской прядильне — 122 mull-jennys (по 180–324 веретена), в Шантильи — 14 mull-jennys (по 216 веретен), в Легле — 72 (от 156 до 216 веретен), в S'eez’e — 105 (по 216 веретен), в Кане — 84 (по 216 веретен), в Aunay — 82 (по 216); кроме этих mull-jennys, у Ришара работали и небольшие машины («continues»): в Париже — 77 (по 60 веретен), в Легле — 50 (по 60 веретен) и в Aunay — 8 (но 60 веретен). На всех этих 641 «машине» (он дает общий подсчет, в который входят и большие mull-jennys и маленькие continues) работало «около 3600 рабочих, мужчин, женщин и детей». В среднем в год эти прядильни Ришара потребляли 700 тысяч килограммов хлопка. Пряжа отчасти поступала прямо в продажу, отчасти же шла в ткацкие мастерские того же Ришара для переработки в бумажные материи. Его ткацкие были разбросаны главным образом в Нормандии и Пикардии. В Париже работало всего 120 ткацких станков, а в общем у него было в работе 6617 станков, из них (кроме 120 парижских) 2497 в Нормандии и 4000 в Пикардии. Числилось этих ткацких заведений у Ришара: в Париже — одно, в Нормандии — 12, в Пикардии — 34, но не следует думать, что все 6617 станков были распределены между 47 отдельными зданиями: часто попадается пояснение (`a Chantilly et environs, `a Alencon et environs, `a Athis St. Honorine et environs), показывающее, что нельзя говорить об одной мастерской в Шантильи или Алансоне, или Атисе, хотя Ришар и считает, что у него в каждом из этих мест одно 'etablissement (т. е. сдаточная контора в данном случае).

Около этих 6617 станков, кроме 6617 ткачей, работают еще 2205 человек, исполняющих разные сопряженные с ткацким делом функции, в общем же при ткацком деле у Ришара работает, таким образом, 8822 человека. Все эти ткацкие Ришара выделывают в год 80 тысяч кусков бумажных материй. Наконец, кроме прядилен и ткацких, у Ришара есть еще одна ситцевая мануфактура (в Шантильи), дающая работу 400 рабочим и выделывающая «более 20 тысяч штук» ситцевых материй.

Итого во всех заведениях Ришара работает:

[43]

Заведения Ришара в это время, в первой половине 1811 г., заняты были больше тканьем, нежели пряжей[44]: ткали пряжу, оставшуюся в складах.

Ришар подал (24 февраля 1811 г.) в министерство внутренних дел проект помощи погибающей, по его словам, хлопчатобумажной промышленности[45]: нужно, чтобы правительство разрешило хоть с 1 марта по 30 июня (1811 г.) каждому фабриканту, который вывезет за границу известное количество бумажных тканей, ввезти («в качестве поощрительной премии») во Францию хлопок в количестве, по весу равном тому, которое он вывез, да еще 1/4 его, и притом этот ввозимый хлопок должен быть совершенно освобожден от пошлины. Если бы этот проект прошел, он, Ришар, взялся бы до 30 июня вывезти 200 тысяч килограммов бумажной материи и продать ее за границей по 40 франков за килограмм в наихудшем случае. Он бы мог тогда ввезти нужный ему хороший хлопок и сохранить всех своих рабочих[46].

Но разрешение это не было ему дано. Зато денежная помощь была ему оказана в широчайших размерах.