Сочинения в двух томах

Как сон легка, как май светла?

И вот — ласкаясь и безгласно,

Она глядит ему в глаза

С такой доверчивостью ясной,

Как смотрят дети в небеса.

А он, ребенок милый века,

Лепечет вдохновенно ей

Про назначенье человека,

Про блеск и славу наших дней,

Про пальмы светлого Востока,

Про Рафаэлевых мадонн;

Но о любви своей намека

Не смеет выговорить он.

Их милый лепет, их мечтанья

Порой подслушиваю я —

И точно роз благоуханье

Пахнет внезапно на меня.

2 Гремит оркестр, вино сверкает

Пред новобрачною четой.

Счастливец муж в толпе сияет

И сединами, и звездой.

На молодой — горят алмазы;

Блестящий свет у ног ее;

Картины, мраморы и вазы —

Всё ей твердит: здесь всё твое!

И зажигается румянец

В ее лице, и вдруг она

Летит безумно в шумный танец,

Как бы очнувшись ото сна, —

Все рукоплещут!.. Им не слышно,

Из них никто не угадал,

Что в этот миг от девы пышной

На небо ангел отлетал!

И, улетая, безотрадно

Взирал на домик, где дрожит

Сожженных писем пепел хладный,

Где о слезах всё говорит!

3 Он снес удар судьбы суровой,

Тоску любви он пережил;

В сухом труде для жизни новой

Он зачерпнул отважно сил...

И вот — идет он в блеске власти,

Весь в холод правды облечен;

В груди молчат людские страсти,

В груди живет один закон.

Его ничто не возмущает:

Как жрец, без внутренних тревог,

Во имя буквы он карает

Там, где помиловал бы бог...

И если вдруг, как стон в пустыне,

Как клик неведомой борьбы,

Ответит что-то в нем и ныне

На вопль проклятья и мольбы —

Он вспомнит всё, что прежде было,

Любви и веры благодать,

И ту, что сердце в нем убила, —

И проклянет ее опять!

4 Как перелетных птичек стая

Встречать весну у теплых вод,

Готова в путь толпа густая.

Ворча, дымится пароход.

Средь беготни, под смех и горе,

Смягчают миг разлуки злой

И солнца блеск, и воздух с моря,

И близость воли дорогой.

Но вот среди блестящей свиты

Жена прекрасная идет;

Лакей, весь золотом залитый,

Пред ней расталкивал народ...

И все сторонятся с молчаньем,

С благоговейною душой,

Пред осиянною страданьем

И миру чуждой красотой.

Как будто смерти тихий гений

Над нею крылья распростер,

И нам неведомых видений

Ее духовный полон взор...

Свистя, на палубу змеею

Канат откинутый взвился,

И над качнувшейся волною

Взлетела пыль от колеса:

Она на берег уходящий

Едва глядит; в тумане слез

Уже ей виден Юг блестящий,

Отчизна миртов, царство роз, —

Но этот темный мирт уныло,

Под гнетом каменного сна,

Стоит над свежею могилой,

И в той могиле спит она —

Одна, чужда всему живому,

Как бы на казнь обречена —

За то, что раз тельцу златому

На миг поверила она.

   1857

ПРИДАНОЕ

По городу плач и стенанье...

Стучит гробовщик день и ночь...

Еще бы ему не работать!

Просватал красавицу дочь!

Сидит гробовщица за крепом

И шьет — а в глазах, как узор,

По черному так и мелькает

В цветах подвенечный убор.

И думает: «Справлю ж невесту,

Одену ее, что княжну, —

Княжон повидали мы вдоволь, —

На днях хоронили одну:

Всё розаны были на платье,

Почти под венцом померла,

Так, в брачном наряде, и клали

Во гроб-то... красотка была!

Оденем и Глашу не хуже,

А в церкви все свечи зажжем;

Подумают: графская свадьба!

Уж в грязь не ударим лицом!..»

Мечтает старушка — у двери ж

Звонок за звонком... «Ну, житье!

Заказов-то — господи боже!

Знать, Глашенька, счастье твое!»

   1859

ФАНТАЗИИ

РОЗЫ

Вся в розах — на груди, на легком платье белом,

На черных волосах, обвитых жемчугами, —

Она покоилась, назад движеньем смелым

Откинув голову с открытыми устами.

Сияло чудное лицо живым румянцем...

Остановился бал, и музыка молчала,

И — соблазнительным ошеломленный танцем,

Я, на другом конце блистательного зала,

С красавицею вдруг очами повстречался...

И — как и отчего, не знаю! — мне в мгновенье

Сорренто голубой залив нарисовался,

Пестумский красный храм в туманном отдаленье,

И вилла, сад и пир времен горацианских...

И по заливу вдруг, на золотой галере,

Плывет среди толпы невольниц африканских,

Вся в розах — Лидия, подобная Венере...

И что ж? Обманутый блистательной мечтою,

Почти с признанием очнулся я от грезы

У ног красавицы... Ах, вы всему виною,

О розы Пестума, классические розы!..

   1857

РАЗМЕН

«Нет! прежней Нины нет! Когда я застаю,

Опомнясь вдруг, себя пред образом лежащей,

Молиться жаждущей, но слов не находящей,

И чувствую, как жжет слеза щеку мою,

И наболела грудь, тоскуя в жажде знойной, —

Я прежней девочки, беспечной и спокойной,

В себе не узнаю!

Я всё ему — всё отдала ему!

Он, бедный, чах душою безнадежной!

Не верил он, покорный лишь уму,

В возможность счастия, в возможность страсти нежной...

Он всё — мои мечты, мой чистый идеал

И сердце, склонное к блаженству и надежде, —

Как бы свое, потерянное прежде,

Сокровище нашел во мне — и взял!..

Взамен он дал мне, что его томило:

Сомнение, и слезы, и печаль...

Но я не плачу, нет! Мне ничего не жаль,

Лишь только б то, что было мне так мило,

Что взял он у меня, — ему б во благо было...»

   1852

ПЕРИ

Грехи омывшая слезами,

Еще тех слез не осуша,

В селенья горние взлетает

Творцом прощенная душа.

Ее обняв, в пространстве звездном

С ней пери чистые летят:

Толпы малюток херувимов

При встрече песнями гремят...

О, ей восторженным бы кликом

Пустыни неба огласить,

Благодарить, и веселиться,

И всё земное позабыть, —

Но пери смотрят с любопытством,