Сочинения в трех томах. Том 1

Так как оставаться в павильоне слишком долго было рискованно, пришлось отступиться. Уходя, он бегло осмотрел дверные петли, пытаясь обнаружить какую-нибудь хитрость. Но петли были в полном порядке. Дао Гань со вздохом закрыл за собой двустворчатые двери, уделив несколько мгновений замку, надежному во всех отношениях.

Когда он шел по дорожке, трое монахов, попавшихся ему навстречу, увидели лишь сердитого плотника с инструментами под мышкой.

В кустах, у самого выхода, Дао Гань переоделся и выскользнул наружу.

Он послонялся по внутреннему дворику и определил расположение монашеских келий, а также комнат для гостей, где мужья отдыхали в ожидании своих жен.

Приблизившись к главным воротам, он вошел в каморку привратника и застал тех самых трех монахов, что сидели там с утра.

— Премного благодарен за деньги, — вежливо обратился Дао Гань к старшему из них, не собираясь доставать из рукава две связки монет. Возникла неловкая пауза, и старший монах предложил ему выпить чашку чая.

Дао Гань любезно согласился. И вскоре они вчетвером сидели за квадратным столиком, попивая крепкий чай, который обычно подают в буддийских монастырях.

— А вы, братья, — начал Дао Гань, вовлекая их в разговор, — похоже, не любите тратить монету. Я так и не истратил денег, которые вы одолжили мне, потому что, когда я захотел вынуть и снять несколько медяков, чтобы заплатить за благовония, оказалось, что веревка-то без узла. Как же я мог развязать ее?

— Странные вещи ты говоришь, — отозвался молодой монах. — Покажи-ка мне связку!

Дао Гань достал из рукава связку монет и передал ее монаху, который быстро перебрал ее.

— Вот, — торжествующе сказал он, — если это не узел, то я ничего не понимаю в узлах!

Дао Гань взял связку, даже не взглянув на нее, и обратился к старшему монаху:

— Колдовство какое-то! Готов поспорить на пятьдесят монет, что на этой веревке нет узла.

— Идет! — азартно крикнул молодой монах.

Дао Гань подхватил связку, несколько раз крутанул ее в воздухе, после чего отдал монаху со словами:

— И где же тут узел?

Монахи втроем торопясь перебирали нить, но все же, как ни старались, не могли найти узла в связке монет.

Дао Гань преспокойно убрал выигранные деньги в рукав. Бросив на стол одну монету, он сказал:

— Даю вам шанс отыграться. Подбросьте денежку, я ставлю пятьдесят медяков, что выпадет решка.

— Играю, — сказал старший монах и подбросил монету.

Выпала решка.

— Теперь я вам не должен, и мы в расчете, — сказал Дао Гань. — Но чтобы не оставлять вас в убытке, я хотел бы продать вам мой слиток серебра за пятьдесят монет. — С этими словами он вновь достал слиток серебра и взвесил его на ладони.

Это окончательно сбило с толку монахов. Старший из них подумал, что Дао Гань немного не в себе, но упускать слиток серебра, предлагаемый за бесценок, он не собирался. Поэтому он достал еще связку монет и положил ее на стол.

— Выгодная сделка, — заметил Дао Гань. — Вы приобрели такой прекрасный слиток, да и легкий к тому же.

Он подул на него. Слиток заскользил по столу. Оказалось, что это искусная подделка из фольги.

Дао Гань опустил связку монет в рукав и вынул оттуда другую. Он показал монахам, что нить завязана особым узлом. Узел перемещался по нити, и, сдавив его кончиками пальцев, можно было придать ему форму, соответствующую прорези в монете. Если перебирать монеты, узел найти невозможно: он передвигается вместе с той монетой, в квадратное отверстие которой попадает. И напоследок Дао Гань перевернул монету, которую только что подбрасывали, — с обратной стороны тоже была решка.

Монахи захохотали: теперь им стало ясно, что Дао Гань — профессиональный мошенник.

— Урок, преподнесенный вам, — мягко заметил Дао Гань, — обошелся вам в пятьдесят монет. А теперь, с вашего позволения, поговорим о делах. До меня дошли слухи о бесконечном потоке даров, которые стекаются в храм, и я решил прийти да посмотреть, что и как.

Я слышал, что у вас бывает много высоких гостей. Дело в том, что я разбираюсь в людях и умею говорить с ними. Я мог бы быть вам полезен, подыскивая будущих, как бы это сказать… клиентов и убеждая колеблющихся оставлять своих жен здесь на ночь.

Когда старший монах замотал головой, Дао Гань поспешно добавил:

— Я много не запрошу. Ну, скажем, одну десятую того, что направленные мной истратят на благовония.

— Брат мой, — холодно произнес старший монах, — тебя ввели в заблуждение. Я знаю, что завистники не упускают случая посеять грязные слухи о нашем храме, но все это лишь досужие вымыслы. Я понимаю, что пройдохи, подобные тебе, думают превратно о всех и вся, но в данном случае это несправедливо. Все дарованное нам исходит от милостивой покровительницы Гуаньинь. Амитофо!

— Не хотел вас обидеть, — не унимался Дао Гань, — люди моего ремесла и правда слегка подозрительны. Думаю, вы принимаете меры, чтобы оградить честь паломниц.