Сочинения. Воспоминания. Письма

В очерке «Свобода, христианство и кровь» Сорокин как будто в традиционно старообрядческом духе начинает обличать «историческое христианство», но заканчивает приветствием социалистическому учению, по его мнению, наследующему истинному христианству: «Именем Христа проливали кровь, именем Христа заплевывали великое учение. Именем Христа властвовали. Скрыли, украли, извратили великое учение справедливости. Конечно, нельзя отрицать, что христианство, хотя и израненное, обагренное кровью и извращенное, все-таки для человечества сделало многое, и в последнее время учение социализма всецело вытекало из учения Христа».

С другой стороны, достаточно вспомнить его рассказы «666», «Послание Иуды», навеянные, несомненно, творчеством Л. Андреева, чтобы убедиться, что и в отношении Сорокина к христианству в целом не все так просто. Главное назначение человека, по Сорокину, в том и состоит, чтобы творить добро и через это идти к самосовершенствованию. Писатель пантеистически воспринимает мир в его единстве и взаимосвязи, человек и природа у него неотделимы друг от друга. Автор остро чувствует, что цивилизация отчуждает человека от природы. Этой проблеме посвящен рассказ «Тынду-Тунта – трава стона», в котором всех, кто нарушает природные и человеческие законы, Сорокин называет «жизнеедами».

Может быть, поэтому так внимателен Сорокин к любым проявлениям сострадания и милосердия. В произведениях Сорокина не менее важными, чем эпохальные события (Первая мировая война, революция и т. п.), становятся проявления частной жизни. Все это усиливает экспрессию изображаемых картин, резче обозначает авторские оценки. Может быть, именно приверженность человека к малому миру сможет уберечь его от катастроф, потрясающих мироздание. «Большое» и «малое» у Сорокина обладают индивидуальными чертами, имеют особенную художественную природу. «Большое» – это события истории, несущие с собой социальные потрясения, тогда как «малое» – это отдельные люди, отчий дом, мир природы. Характерно, что «малое» связано как с онтологически родовым бытием человека, так и с поисками сорокинскими героями смысла жизни. «Большой» мир отчужден от естественности и натуральности человеческого бытия. Сорокин заостряет антитезу «большого» как механического и бездушного и «малого» как естественно-органичного.

Характерно, что наиболее отчетливо синтез природного и человеческого наблюдается при обращении автора к описанию жизни казахского народа (к «киргизам», как называет их Сорокин). У нас есть все основания причислить писателя к типу «евразийцев» наряду с Г. Гребенщиковым, П. Васильевым и др.

Заметим, что русская литература в немалой степени способствовала развитию и взаимообогащению культурных связей между Казахстаном и Россией. Казахские мотивы прослеживаются в творчестве многих русских классиков, начиная с Пушкина и Достоевского. Как известно, Пушкин, собирая материалы по истории пугачевского бунта, побывал в казахских степях, а также посетил город, носящий ныне имя Уральска и расположенный на западной границе Казахстана. Что, безусловно, способствовало возникновению интереса к личности и творчеству русского поэта на Востоке.

Значительное место в жизни и творчестве Достоевского занимала его многолетняя дружба с Чоканом Валихановым. Знакомство с нравственным и духовным обликом молодого казаха, за несколько лет ставшего ученым с европейским именем, помогло Достоевскому утвердиться в убеждении о равенстве рас и наций. Позднее в «Дневнике писателя» он отмечал: «Если общечеловечность есть идея национальная русская, то прежде всего надо каждому стать русским, т. е. самим собой, и тогда с первого шагу все изменится. […] Мы убедимся тогда, что настоящее социальное слово несет в себе не кто иной, как народ наш, что в идее его, в духе его заключается живая потребность всеединения человеческого, всеединения уже с полным уважением, к национальным личностям и к сохранению их, к сохранению полной свободы людей и с указанием в чем именно эта свобода и заключается, – единение любви, гарантированного (выделено нами. – В. Х.) уже делом, живым примером, потребностью на деле истинного братства…»

В русской литературе начала XX века можно выделить два подхода к казахской теме. Для первого характерно стремление к идеализации патриархальной старины в традиционно-романтическом плане, подчеркивание созерцательного отношения к жизни восточного народа. В основном под этим углом зрения азиатская тема представлена в творчестве А. Блока, В. Хлебникова, К. Бальмонта, Е. Забелина и многих других. С другой стороны, в послереволюционной литературе преобладающим стал социально-политический аспект в освещении всего, что связано с жизнью казахов.

В отличие от многих писателей, обращавшихся к казахской теме спорадически, Сорокин был органично «вписан» в восточную культуру как по месту своего рождения, так и по национально-психологическому складу своей личности. Применительно к нему вполне можно говорить о «степизации» (термин П. Савицкого), что не могло не найти отражения в его творчестве.