Софья Петровна

Наташа и прежде была молчалива, но с тех пор, как арестовали Колю, она почти что совсем лишилась дара речи. На вопросы она отвечала "да", "нет" или "не знаю". Казалось, спроси ее, как ее зовут, и она тоже ответит "не знаю". Свободное от службы время она проводила у Софьи Петровны - стряпала обед, мыла посуду, подавала воду с валерьянкой - или в очереди. И все это не открывая рта.

- Что вы, Алик,- тихо сказала Софья Петровна.- Как вы можете сравнивать! Ведь Колю-то арестовали по недоразумению, а других... Вы что, газет не читаете?

- Э, что газеты,- ответил Алик и вышел.

В газетах как раз появились признания подсудимых на суде. Вчера в очереди Софья Петровна прочла целый лист из-за плеча стоящего перед ней мужчины. У нее болели ноги, ныло сердце, но газета была такая интересная, что, вытянув шею, она прочла ее всю. Подсудимые подробно рассказывали про убийства, про отравления, про взрывы - и Софья Петровна была возмущена вместе с прокурором. "Это как называется?" - со сдержанным негодованием спрашивал у подсудимого прокурор.- "Подлость!" - сокрушенно отвечал подсудимый. Нет, Софья Петровна недаром сторонилась своих соседок в очередях. Жалко их, конечно, по-человечеству, особенно жалко ребят - а все-таки честному человеку следует помнить, что все эти женщины - жены и матери отравителей, шпионов и убийц.

11

Прошло две недели. Алик уехал обратно в Свердловск на завод. Софья Петровна приступила к работе в издательстве - так ничего и не разузнав о Коле.

Женщины в очереди объяснили ей, что дело, по всей вероятности, в конце концов поступит в прокуратуру, а когда дело поступит в прокуратуру,- можно будет пройти к прокурору. Он принимает не через окошечко, а за столом, и ему можно все рассказать.

А пока что оставалось одно - ходить на службу, подсчитывать строчки, улыбаться, распределять работу и под стук и звон машинок неустанно думать о Коле. Коля сидит в тюрьме, Коля в тюрьме. Среди бандитов, шпионов и убийц. В камере. На запоре.

Стараясь представить себе тюрьму и Колю в тюрьме, она неизменно представляла себе картину, изображающую княжну Тараканову: темная стена, девушка с растрепанными волосами прижимается к стене, вода на полу, крысы... Но в советской тюрьме все, конечно, совсем не так.

Алик, на прощанье, посоветовал ей никому не говорить о Колином аресте. "Мне нечего стыдиться Коли!" - начала было гневно Софья Петровна, но потом согласилась с Аликом: другие-то ведь не знают Колю и могут невесть что вообразить. И ни на службе, ни в квартире она никому ничего не рассказала только жене Дегтяренко, которая однажды застала ее плачущей в ванной. Жена Дегтяренко сочувственно вздохнула. "Что ж плакать-то, может, еще и вернется,- сказала oна.- То-то, я смотрю, вы и днем и ночью бегаете, лица на вас нет".

Прошло 5 месяцев со дня ареста Коли - зима уже сменилась весною, и весна беспощадно жарким июнем,- а Коли все не было. Софья Петровна изнемогала от жары, от ожидания, от ночных очередей. 5 месяцев, 3 недели и 4 дня, и 5 дней, и 6 дней... 5 месяцев и 4 недели. А Коля все не возвращался, деньги ему все были "не разрешены", и на службе у Софьи Петровны вдруг начались неприятности. Неприятности одна за другой.

Виновницей неприятностей была Эрна Семеновна.

Когда Софья Петровна вернулась на службу после двухнедельного отпуска, Эрну Семеновну оставили при ней помощницей: вычитывать

переписанные рукописи. Софья Петровна полагала, что помощи от нее никакой: сама неграмотна! как она чужие ошибки исправит? но против распоряжения Тимофеева не пойдешь. И Эрна Семеновна вычитывала, а Софья Петровна молчала.

И вот однажды хмурый товарищ Тимофеев, позванивая ключами - он теперь всегда носил при себе все ключи от всех столов и от всех комнат,- остановил Софью Петровну в коридоре и попросил ее послать к нему после работы Фроленко. Софья Петровна послала Наташу к нему в кабинет, а сама осталась ждать ее в раздевалке, недоумевая, что бы могло товарищу Тимофееву понадобиться от Наташи.

Наташа вернулась довольно скоро. Серое лицо ее было бесстрастно, только губы будто немного дрожали. "Меня уволили",- сказала она, когда они вышли на улицу.

Софья Петровна остановилась.

Эрна Семеновна показала парторгу мою вчерашнюю работу. Помните, большая статья о Красной Армии. У меня в одном месте написано "Крысная" армия, вместо Красная.

- Но позвольте,- сказала Софья Петровна,- ведь это простая описка. С чего вы взяли, что вас завтра уволят? Всем известно, что вы лучшая машинистка в бюро.

- Он сказал: уволят за отсутствие бдительности.- Наташа пошла вперед. Солнце било ей прямо в глаза, но она не опускала глаз.

Софья Петровна привела ее к себе, напоила чаем. Коли не было. Раньше, когда Коля жил благополучно в Свердловске, Софья Петровна не мучилась оттого, что его с ней не было. Так, скучала немножко. А теперь каждая вещь в комнате вопила Софье Петровне в лицо, что Коли нету. На подоконнике одиноко чернела его шестеренка.

- Завтра я еще приду в издательство, но в последний раз,- сказала Наташа, прощаясь.