София слышит зеркала

— Если прекрасная фрау Сокольская, Глава Зеркальщиков Гамбурга и особая гостья Бала Горгулий, согласится стать моей женой, то… — Валентин перевел на меня взгляд.

Во рту пересохло. Зачем так смотреть? Съесть, что ли, хочет и сотворить нечто неприличное? Точнее, наоборот. Тьфу, что-то мысли совсем спутались. Какой ужас! И вообще… оба издеваются, иначе быть не может!

— Надо подумать, — буркнула я. — Там… с родственниками посоветоваться, благословения спросить.

Судя по вытянувшимся лицам обоих — не ожидали. Не буду скрывать — сама не ожидала. Ни такого ответа, ни реакции на Валентина. Он мне действительно нравился. Но быть легкой победой, особенно когда дел по горло, — не мой вариант. Вот разберемся с происходящим, вернем Стефана, отдадим звание Главы, тогда можно и пошалить.

Добирались не так долго, как можно было подумать. То ли у меня за круговоротом мыслей просто расстояние превратилось в нечто маленькое и незначительное. Не каждый день путешествуешь в карете из металлических роз, запряженной химерами. Рядом находится мужчина мечты, только вот… разобрать бы еще, чьей мечты. И вообще все мысли не об этом. Как себя вести? Что говорить Гартагу? Как будет проходить официальная часть?

Я взглянула на Валентина:

— Как себя вести, чтобы ненароком не обидеть хозяина Бала?

Валентин на мгновение задумался:

— Ничего необычного, Соня. Бал Горгулий — светское мероприятие, но не такое, как у людей. Там нет официальных представлений. Мы просто заходим. Ничему не удивляйся — обитатели Шаттенштадта со своими… — он запнулся, подбирая подходящее слово.

— Сдвигами, — любезно подсказал Стефан.

Валентин хмыкнул:

— Можно и так сказать. Те, кому мы нужны, сами выйдут навстречу.

— Ну, если им надо, то и выйдут, — пробормотала я. — А как быть с теми, кто нужен нам?

Валентин неопределенно качнул головой:

— Стефан, у тебя умная сестра. Люблю таких.

— Жалко, они тебя не любят, — не растерялся тот.

Замок Горгулий походил на огромный собор. Нереальное строение из страшных, но безумно красивых снов. Стрельчатые окна, острые башенки, готическое великолепие черного камня. Горгульи-стражи со сложенными за спиной крыльями, мощными телами и витыми рогами. Их глаза сияли, словно огни Святого Эльма, тонкие губы разошлись в приветственных улыбках. Только вот от этих улыбок по коже бежал мороз.

По широкой лестнице поднимались гости. Люди, тени, чудовища. Все были столь невыразимо разнообразны, что описать словами не получалось. Только смотреть во все глаза, впитывать каждый образ и задвигать далеко-далеко, в самый темный уголок сознания, чтобы не сойти с ума. Анализировать нельзя — только смотреть.

Валентин подал мне руку.

— Прошу, — произнес одними губами.

Я вложила в его ладонь свою и, сделав глубокий вдох, последовала, чувствуя, что позади раскинулась чернильным пятном тень. Моя и Стефана одновременно.

Мы оказались в зале. Точно таком же, который я видела во сне. Тень вальса Штрауса ласкала слух, облик музыкантов был далек от человеческого. Дирижер в маске. Фарфоровые лица танцовщиц, напоминающих балерин в музыкальных немецких шкатулках и, видимо, находящихся здесь для услаждения взора гостей. Танцующих было много, но как разглядеть тени среди теней? Свет, казалось, шел со всех сторон: мрачное золото, превращающее гостей в демонические порождения разума. Хотя… может, и не разума, а больного подсознания. Потому что подобрать другие слова я не могу.

Не дав мне опомниться, Валентин мягко закружил меня в танце. Во рту разлился горьковато-сладкий привкус, неземной аромат свел с ума. Сон стал явью, самый прекрасный кошмар воплотился в жизнь.

— Не надо меня бояться, — шепнул он. — Ты мне действительно нравишься, Соня. И если бы не все эти обстоятельства, то давно бы увез в свои владения, подальше от реального мира.

Это, конечно, льстит, что нравлюсь. Но обычно предпочитаю, чтоб у меня спрашивали: хочу ли ехать подальше или тут неплохо кормят? Кстати, одна из причин, почему у меня до сих пор нет кавалера. Очарование момента пропало, вмиг будто отрезвев, я холодно посмотрела на Валентина:

— У меня нет загранпаспорта для путешествия по другим реальностям. Так что с вывозом придется подождать.

Он чуть приподнял бровь, а потом улыбнулся. Кажется, такой ответ его ни капли не расстроил, а скорее наоборот — порадовал.

— Смею надеяться, — шепнул он, осторожно останавливая меня. Потом взял руку и коснулся губами пальцев. — До встречи, Соня. Тебя уже хочет Гартаг.

«Перехочет», — чуть не брякнула я.

— Доброй ночи, София, — пророкотало за спиной.

Поперхнувшись собственными неучтивыми словами, я взяла себя в руки и обернулась. Теперь все зависело от меня, рассчитывать не на кого. Уж лучше потом с удивлением принять помощь, чем осознать, что поддержки не дождаться.