Софийские рассказы

Мы долго еще спорили. Я был в страшном отчаянии и чувствовал, что силы мои на пределе. Наконец Гергана согласилась не увольнять Виолету. Я был изнурен этим разговором. Пошел в летний ресторан и там напился.

19

Есть люди, которые пьют от счастья, и по количеству выпитого вина и ракии определяют меру своего счастья. Иванчев, например, после обеда пил мастику из маленьких бутылочек, которые называл ампулами. В шутку он говорил, что принимает по два укола в день. Бай Драго, не привередничая, пил все, что попадало под руку, — вино, ракию. Бояджиевы пили домашнее вино на воздухе, среди природы, в компании. Лачка потягивал спиртное в одиночестве дома, похрустывая огурцами. В этом отношении он в определенной степени походил на Иванчева. Виолета обычно пила коньяк, потому что люди искусства, насколько я знал по тем, что жили в нашем городе, употребляли крепкие напитки. Я обыкновенно пил в закусочной стоя, и всегда с удовольствием. У меня не было особых радостей в жизни, а назиданий я не терпел. Лишь Векилов мог давать мне советы, но все равно я пил и не собирался бросать. Начальник ГАИ тоже выпивал, хотя и преследовал за это всех шоферов. Однажды он заставил меня дыхнуть на него, и я сделал это с превеликим удовольствием, потому что презирал его.

В последнее время среди нашей шоферской братии распространился слух, будто изобрели такой прибор, который с большой точностью показывает, сколько алкоголя употребил человек. Но меня это ничуть не волновало, ведь я пил по вечерам, когда движение, как говорил мой бригадир Иванчев, парализовано. Сам же он пил и тогда, когда оно не было парализовано, потому что работал слесарем, а не водителем. Мы с ним всегда хорошо понимали друг друга, поэтому нам иногда доставляло большое удовольствие посидеть на автобазе и поболтать о новой бензоколонке, где недавно начала работать одна симпатичная женщина. Иванчев всякий раз выпивал за ее здоровье по одной «ампуле». Мне эта женщина тоже нравилась, но я отдавал предпочтение вахтерше с химического комбината, которая по-прежнему приветствовала меня и подмигивала, когда я выезжал на своем грузовике с территории. Мы с нашим бригадиром уважали друг друга и поэтому вечером обычно сидели на автобазе под навесом, спокойные и довольные.

— Ты очень усердный человек, — сказал мне как-то Иванчев, — но ты не продвинешься, потому что ты угрюмый.

Он был прав, говоря это. Но самое главное — он прямой человек. Такого бригадира мне еще не приходилось встречать. Видно было, что его переполняет счастье. В последнее время его корзинка с пустыми «ампулами» наполнилась доверху, и бригадир решил их сдать, но потом отказался от этой мысли. Он без сожаления высылал пустые «ампулы» в мусорный ящик, и я преисполнился к нему уважения, потому что лишний раз убедился, что он во всех отношениях похож на меня. Он, как и я, не любил говорить о прошлом. А это очень важно, потому что такие разговоры всегда разнеживают людей. Мы с бригадиром были люди суровые. Я сказал ему однажды, что он тоже угрюмый, и он не обиделся на меня, потому что мы не обманывали друг друга, как это делают порой водители транспортных средств. Оба мы были по природе своей молчаливы, никогда не ругались. Сквернословие присуще болтунам и слабохарактерным. Мы же с Иванчевым люди были железные, не подверженные мелким порокам.

Как-то вечером Гергана встретила бригадира перед автобазой и сказала ему язвительно:

— Товарищ Иванчев, что-то вы в последнее время очень уж сдружились с Масларским…

— А что, это плохо?

— Да нет, но вы как-то уж очень индивидуально…

— Я не понимаю, товарищ Бояджиева, смысла ваших слов.

— А что тут донимать? Вы втянули его в пьянство!

— Все выпивают! Мы с Масларским пьем только вечером, когда движение парализовано. Это не пьянство.

— Одним словом, соблюдаете правила уличного движения?

— Конечно.

— А что стало с бригадой коммунистического труда? Не видно ее и не слышно. План-то выполняете?

— Даже перевыполняем.

— А культура и воспитание?

— Все в порядке. Ходим в кино, читаем романы.

— И много читаете?

— Да, но ввиду отсутствия библиотекарши дело в последнее время приостановилось, некому нас просвещать.

— А как со смежной профессией? Осваиваете?

— Мы с Масларским освоили профессии слесаря и шофера. А он может быть и начальником, но не хочет!

Гергане на это ответить было нечего…

Я долго смеялся, когда он рассказывал мне эту историю, и все хлопал его по плечу. Он улыбался, а во рту его торчали два зуба, так как другие давно повыпадали. После этого Иванчев стал мне еще симпатичнее.

— Так и надо! — закричал я, продолжая колотить его, а он громко захохотал, потом закашлялся и так долго кашлял, что я испугался, как бы из его рта не выскочили последние два зуба. Я принес ему стакан воды, он выпил, и кашель его прошел, а потом он сказал мне, вытирая слезы, что ему крошка не в то горло попала.

— Надо выпить еще «ампулу» для прочистки!