Софийские рассказы

Он чокнулся бутылочкой со стоявшей рядом пустой бочкой из-под бензина и вылил все ее содержимое в рот, задрав голову вверх, как это делают куры, когда пьют воду. Я смотрел на него и видел только два его зуба.

— Вот теперь прошло, — сказал он и выбросил пустую «ампулу».

— Рад за тебя.

— Это очень опасно, когда крошка попадает не в то горло.

— Да, верно.

— Мастика все промывает, дезинфицирует.

— Ты прав.

И мы замолчали, сидя под навесом, пропахшие бензином и машинным маслом.

Сколько еще продолжалась бы наша дружба с Иванчевым, не знаю, но в один из вечеров эта идиллия была нарушена. Причем произошло все самым неожиданным образом.

Только мы разрезали дыню и уже готовы были ее съесть, как перед нами словно из-под земли появилась исчезнувшая Виолета. Мы забыли про дыню и онемели.

Она была с большим чемоданом, запыхавшаяся и красная, как будто за ней гнались. Я попытался было встать, но ноги у меня ослабели, и я опустился на место. Иванчев тоже попытался встать, но перевернул корзинку с пустыми «ампулами», они покатились и зазвенели в ногах у Виолеты, а он не посмел больше пошевелиться. Мы молча смотрели на нее. Конец этой немой сцене положила сама Виолета.

— Что вы так смотрите? У вас машина свободная есть? — закричала она.

— Найдется, — сказал Иванчев и вновь попытался встать, опираясь на меня, но не смог.

— Машина твоя здесь? — спросила Виолета, обращаясь ко мне.

— Здесь, — сказал я и тоже сделал попытку подняться.

— Отвези меня домой.

— Сию минуту. — Я опять приподнялся, но случайно толкнул бочку, и она, громыхая, покатилась на Виолету. Хорошо, что бочка была пустая.

Виолета ловко отскочила в сторону, бочка ткнулась в ее чемодан и остановилась.

— Я тебя в момент отвезу.

— Он отвезет, — сказал Иванчев. — Я ему разрешаю.

— Живей, живей! — торопила Виолета. — У меня совсем нет времени.

— Сию минуту! — Я встал и поспешил к машине.

Прежде всего надо было сообразить, где точно стоит мой грузовик, и доказать Виолете, что я не пьян, как она могла подумать. Я с неимоверным усердием приступил к поискам.

Все требовало огромных усилий, но я благодаря Иванчеву сумел сравнительно легко и последовательно выполнить то, что наметил. Виолета смотрела на меня недоверчиво и нервничала. Когда она упрекнула меня, что я пьян, я немедленно ей возразил.

Итак, с помощью Иванчева я разыскал свой грузовик, вскочил в кабину и начал заводить мотор. На это ушло всего две секунды. После этого я начал выруливать, чтобы пробраться между плотно стоявшими с обеих сторон грузовиками. Дал прежде всего задний ход, после этого подал чуть вперед, потом влево… вправо. Все это я проделал безошибочно.

Иванчев стоял в стороне и подавал мне сигналы своими длинными руками, но я не обращал на него никакого внимания, поглощенный своей работой… Еще раз влево, еще раз вперед и назад! Наконец-то я оказался на свободной площадке и, распахнув дверцу кабины, пригласил Виолету садиться. В это время Иванчев погрузил чемодан.

Я смотрел перед собой и сжимал руль, словно боялся его выпустить, поскольку наблюдавшие за мной думали, что я пьян.

— Готовы? — спросил я, выжал сцепление, включил скорость, потом плавно отпустил сцепление, одновременно нажимая на газ и снимая машину с ручного тормоза. Все это я всегда проделывал автоматически, однако на этот раз специально следил за своими действиями.

Виолета уже сидела в кабине. Иванчев захлопнул дверцу, потом отошел в сторону и освободил нам дорогу. Я тронул машину с места. Сосредоточенно смотрел перед собой, а на Виолету не обращал никакого внимания. Выехав за территорию автобазы, дал полный газ. Какая-то утка затрепыхалась перед радиатором, но я знал, что не раздавил ее, так как совершенно отчетливо представлял себе скорость, с которой вел машину, и расстояние между колесами и уткой. Потом я ловко объехал электрический столб, чтобы не задеть стоявшую к неположенном месте бричку, и продолжил путь на еще большей скорости к центру города.

Позади меня остались завод, автобаза, почта. Я даже успел заметить, что над общежитием светятся чердачные окна, и поэтому сделал для себя вывод, что бай Драго и его Злата дома. Потом мы проехали мимо городской бани; окна ее тоже светились. Трудящиеся мылись после рабочего дня. И это было вполне естественно. После бани мелькнул театр. Перед театром толпилась многочисленная публика, желавшая попасть на спектакль. Виолета с любопытством смотрела на афиши. Проскочив мимо театра, мы проехали мимо летнего ресторана, в котором Виолета ужинала со мной и оставила свои цветы. Я помнил все до мельчайших подробностей.