Софийские рассказы

Вскоре мы выбрались из центра. Теперь я в соответствии с правилами уличного движения мог ехать со скоростью более пятидесяти километров в час. Я сделал неожиданный поворот, и Виолета схватилась за ручку дверцы. Вблизи пригорода, где жила Виолета, я шел уже со скоростью восьмидесяти километров и считал, что этого достаточно. Ведь рядом со мной в кабине сидел живой человек, и я не хотел нервировать его. Я всегда считался с людьми, которых возил. Мост через Марицу мы проскочили на большой скорости, я обошел какую-то легковую машину и въехал в пределы квартала, где жила Виолета.

Виолета не выпускала из рук ручку дверцы.

— Останови здесь. Теперь уже совсем близко. Могу пройтись и пешком, — раздался наконец ее голос.

Это меня обидело, и я спросил, неужели она мне не доверяет, но Виолета ответила, что дело совсем не в доверии.

— Почему ты тогда противишься? Я довезу тебя до места назначения.

— Я не багаж, чтобы меня возить до места назначения! — возразила она и побледнела от возмущения.

— Знаю, что ты не багаж, но я должен доставить тебя туда, куда положено. Это моя обязанность.

Я мог бы сказать ей еще: «Знаю, что ты не суперфосфат», — но не стал, поскольку полностью контролировал свое сознание и мне совсем не хотелось вступать с ней в препирательства.

Сделав еще несколько поворотов, я проехал мимо своей квартиры, обратив внимание, что в кухне Лачки горит свет. Я хорошо знал, что там происходит. Нарочно нажал на клаксон, чтобы позлить его. Виолета снопа попросила остановиться, но я ее не послушал. Сказал ей, что у нее слишком тяжелый чемодан, чтобы тащить его на себе.

Так мы и доехали до ее квартиры. Там я с трудом развернулся и сдал назад, так как улочка была узкой, а мне хотелось остановиться точно перед калиткой. Виолета уже стояла в кабине, с презрением наблюдая за моими действиями. Я старательно выкручивал руль.

— Ведешь себя глупо! — сказала она, когда я остановился. — Истрепал мне все нервы!

— Извини, но я должен был доставить тебя к месту назначения, как это и полагается.

Я вышел из кабины, чтобы взять ее чемодан. Он оказался не слишком тяжелым, и я легко снял его. Виолета хотела его поднять, но я не позволил ей этого. Сказал, что сам внесу его во двор. Она шла впереди меня и поправляла растрепавшиеся волосы. Нервы ее были натянуты, я это очень хорошо понимал.

Чтобы услужить ей до конца, я нажал на кнопку звонка на двери и отскочил в сторону. Это окончательно ее взбесило.

— Зачем ты будишь хозяев?! — раскричалась она. — Убирайся отсюда! Я сама открою! — И она вытащила из сумочки ключ…

Он был таким большим, что я испугался, как бы она не хватила им меня по голове.

— Давай, давай, топай, до свидания! — сказала она мне. — Спасибо тебе за помощь. И не делай глупостей…

— Ключ подходит? — спросил я ее.

— Подходит.

— Если не подходит, то у меня есть отмычка для таких случаев…

— Ну хватит же, до свидания!

— До свидания, Виолета.

— И пожалуйста, поезжай помедленнее, а то я буду волноваться…

Ее слова не сразу дошли до меня. Я остановился, чтобы еще раз услышать, что сказала Виолета, но она уже скрылась. Я решил, что это мне показалось, что она вообще не произносила этих слов. И тем не менее мне было приятно. Я радовался, что довез ее до дома, что она снова возвратилась в наш квартал, что мы снова можем видеться и помогать друг другу, когда попадем в беду. Давно известно, что друзья познаются в беде!

Я вскочил в кабину, дал газ и, разбудив уснувший квартал, помчался со скоростью восьмидесяти километров через зону, где не было ограничения скорости.

20

У меня никогда не было дурных намерений по отношению к Виолете. Я не позволял себе оскорбить ее даже в мыслях. Не мог и сравнить ее ни с вахтершей, ни с женщиной в репсовых брюках, на которую все засматривались на бензоколонке, ни с какой-нибудь другой женщиной из нашего города. А Виолета и прежде, и сейчас держала меня на расстоянии. Она не сказала мне, где была целый месяц, с кем встречалась, что делала. И я не спрашивал ее ни о чем, чтобы не оскорбить бестактным вопросом. Да и какое право имел я задавать ей подобные вопросы?

Говорили, что она вернулась на завод, открыла библиотеку и начала работать, как будто ничего и не произошло. Люди думали, что она уезжала в отпуск, поэтому тоже особого любопытства не проявляли. Жизнь пошла по-старому.

Но были глаза, которые смотрели на все с высоты законов. Уже на другой день после появления Виолеты в библиотеке Гергана вызвала ее к себе. Какой разговор состоялся у них, не знаю, а только Виолета осталась в библиотеке. Может быть, другие и не обратили внимания на этот факт, но я не мог прийти в себя от удивления. Внезапно я увидел другую Гергану, внимательную, человечную, и мысленно поблагодарил ее за доброту, которую она проявила к Виолете.

Когда Гергана спросила Виолету, почему та оставила свое рабочее место, Виолета ответила, что она просто взяла отпуск без сохранения содержания, так как ей надо было устроить кое-какие дела в Софии. И больше ничего.