Соглашение

Жена предпочитала губную помаду темно-красных оттенков, которые хорошо сочетались с цветом волос. Она красила губы каждое утро, а к вечеру от помады мало что оставалось. Сейчас в уголках ее рта и трещинках нижней губы остались красные следы, и меня внезапно охватило неодолимое желание наклониться, вцепиться зубами в ее губу, укусить. Не знаю, откуда взялся этот неожиданный порыв причинить боль, но я испытал его. Мне действительно хотелось сделать жене больно. Может, это реакция на стресс?

– Да, удобно, – подтвердил я, отгоняя желание. – Почти не носил эту куртку, она все еще жесткая.

Эйнсли медленно, почти игриво провела руками мне по бокам, но в глазах у нее не было и тени чувственности. Ее движения были медленными, методичными, словно она находилась в примерочной и проверяла, как сидит на ребенке новый костюмчик. Она тщательно, плотно сжав губы, оглядела мой наряд, предназначенный произвести впечатление на другую женщину.

– Может быть, наденешь свитер? Если тебе неудобно в куртке, будет заметно.

– Не хочу выглядеть как бродяга.

Она фыркнула.

– Не говори ерунды. Тебе идут свитера. Всегда шли. Можешь надеть кашемировый, который тебе подарили родители на Рождество в прошлом году.

– Совсем забыл о нем, – признался я. – Но как по-твоему, нормально я выгляжу?

Жена подняла на меня взгляд, и мне показалось, что она подавляет раздражение. Когда мы только начали жить вместе, Эйнсли шутила, что я единственный известный ей мужчина, который несколько раз переодевается, прежде чем выйти из дома. Мне нравится примерять вещи, проверять, как я себя в них чувствую, как выгляжу. Разве это так уж сильно отличает меня от остальных мужчин? Понятия не имею, но я всегда так делал.

– Ты прекрасно выглядишь, – повторила она. – Не нервничай. У тебя есть все, что нужно?

Я кивнул, похлопав себя по заднему карману, где лежал бумажник. В нем прятался презерватив, засунутый поглубже, как в юности. Не слишком ли самонадеянно брать его с собой? Просто хотелось быть готовым ко всему, на всякий случай. Меня молнией пронзила мысль: возможно, сегодня вечером у меня будет секс. Секс с женщиной, которая мне не жена.

Почему это одновременно возбуждало и пугало настолько сильно, что даже начало слегка мутить? А вдруг я сам не знаю, на что иду? Вдруг я безнадежно отстал от жизни после стольких лет семейной жизни? Может, появились какие-то новые фишки, о которых я даже не подозреваю. Может, и секс теперь какой-то другой. Может, я сам уже не тот. А вдруг я слишком самонадеян и вовсе не так уж хорош, как уверяет жена?

Вздрогнув, я отогнал от себя сомнения, а Эйнсли нежно поцеловала меня в щеку и стерла отпечаток помады большим пальцем.

– Иди уже. Развлекись. Во сколько вы договорились? Ты должен за ней заехать?

Я покачал головой и кашлянул.

– Мы встречаемся в семь.

Мы одновременно взглянули на часы. Было только начало седьмого, времени еще вполне достаточно, но мне хотелось поскорее уйти подальше от жены, от знакомого теплого терпкого запаха жасмина, пронизывающего дом, и броситься в водоворот жизни. Водоворот жизни? Меня аж передернуло: даже мысли у меня стали стариковскими и замшелыми. Я давно папаша, и это до боли очевидно. Нужно каким-то образом выбросить из головы подобную ерунду.

– Ну ладно, я пошел.

Эйнсли не стала просить меня написать на бумажке имя девушки или название ресторана, да и вообще ни о чем больше не спрашивала, лишь кивнула и, вернувшись к куриной грудке, снова взялась за ножницы.

– Счастливо.

Я вышел, и жена так ничего и не сказала про записку, которую запечатывала в конверт. Видимо, это было не нужно: Эйнсли слишком хорошо меня знала, знала наперед каждую мою мысль, каждый поступок. Как ни парадоксально, это успокаивало и придавало уверенности – ведь рядом с ней мне не приходилось строить из себя кого-то другого. Если бы я действительно оказался другим, это бы ее удивило или даже разочаровало.

Сегодняшний же вечер вносил неопределенность: мне предстояло провести его с женщиной, которая совершенно меня не знает. Отчасти поэтому я и решил, что не воспользуюсь предложением Джины. В таком свидании было нечто неправильное. Не то чтобы я опасался, что она безумно влюбится в меня, но, видимо, слишком уважал коллегу, чтобы приглашать на свидание, где я, во-первых, скорее всего, буду вести себя довольно скованно и неуклюже, а во-вторых, рассчитываю в лучшем случае на секс на одну ночь, после чего не собираюсь продолжать отношения.

Итак, для первого свидания я выбрал Мэлори, белокурую массажистку лет двадцати пяти: «любит смотреть старые детские рождественские фильмы круглый год и ходить в походы со своей ши-тцу Биби». В приложении она разместила кучу фотографий в бикини, на природе в коротеньких шортах и у себя в спальне в мини-пижаме. Возможно, такой выбор означал, что я превращаюсь в похотливого старикашку, однако девица настолько явно демонстрировала, что хочет секса без обязательств, что идеально подходила для первой попытки подцепить кого-то после многих лет отсутствия практики.