Соглашение

– Да, но я не ожидал услышать подобное… Эйнсли, ты вынудила меня убить человека. Исключительно ради своих безумных психологических игр.

– Я ни к чему тебя не принуждала. Бита была у тебя в руках.

– Но ты сказала, что он…

– Что сделано, то сделано. – Эйнсли махнула рукой, словно сбрасывая мой вопрос со стола. – Я знаю, где орудие убийства. Знаю, где тело. Я могу рассказать полиции о том, что произошло в тот вечер. Кому они поверят, как ты думаешь? Ревнивому мужу? Или его жене, которая побывала на свидании с серийным насильником и выжила? – Она протянула ко мне руку и провела пальцем по груди, так что ноготь царапал кожу сквозь рубашку. – Теперь никто и ничто не встанет между нами, понимаешь? Если мы способны продолжать любить друг друга, несмотря на такой мрак, мы выдержим что угодно. Я сделала нам с тобой подарок. Уравняла наши грехи. И я действительно люблю тебя, Питер, и никогда не переставала тебя любить. Когда пройдет гнев, ты сам это поймешь. Я знаю: ты меня любишь. – Эйнсли привстала на цыпочки и поцеловала меня в губы. Я не сопротивлялся, но и не отвечал. Наконец она оторвалась от меня и с совершенно спокойным видом коснулась пальцем кончика моего носа. – Никаких больше тайн. Только честность и любовь.

Она улыбнулась мне и вышла, и я услышал ее удаляющиеся шаги по деревянному полу кухни. А потом, как будто был совершенно обычный вечер, она крикнула:

– Я все же собираюсь проведать Гленнон. Можешь приготовить ужин?

Глава тридцать третья

Эйнсли

Шесть месяцев спустя

– Гленнон звонит, – сообщила я Питеру, высунув голову за дверь. – Они с мамой сейчас в Панама-сити. Спрашивает, какую тебе футболку привезти: синюю или красную.

Муж работал во дворе. Он поднял голову и ответил:

– Скажи ей, пусть будет сюрприз.

– Легко, – согласилась я, закрывая дверь. – Ты слышала?

Гленнон захихикала.

– Слышала. Будет ему розовая с блестками.

– А Сет уже к вам прилетел?

– Прилетает завтра, после того как вернется из Солт-Лейк-Сити.

– И как у него дела, на твой взгляд? – спросила я. Я немного беспокоилась за Сета, хотя не настолько, чтобы приглашать его в гости. Во всяком случае, пока. Мне хотелось, чтобы Гленнон обрела почву под ногами и сама решила, чего хочет. Будем ли мы снова дружить семьями, как раньше? Не знаю. Я больше не смогу доверять Сету. Но, как я теперь понимаю, время лечит всё.

– Не знаю, – отозвалась Гленнон. – Мне кажется, он стал счастливее, но родителям, по-моему, трудно принять его решение. С другой стороны, бизнес у Сета идет прекрасно. Он только что купил небольшую семейную компанию в Вегасе. Ну, оставят его без трастового фонда, и что? Теперь ему не так уж нужны деньги родителей. Ему нужно быть счастливым. Нам обоим нужно. Я рада, что мы снова стали общаться… мне его не хватало.

– Конечно, и он тоже наверняка рад, – согласилась я. – А я рада, что ты счастлива. Что бы это ни означало.

– Спасибо, подруга. Чмоки-чмоки. Давай заканчивать: надо расплатиться за эту милую розовую футболку, сюрприз для Питера. – Она звонко рассмеялась.

Я тоже улыбнулась, качая головой.

– Хорошо, через неделю увидимся. Целую. – Я нажала на отбой и взяла со стола два стакана с домашним лимонадом. Лето наступило неожиданно быстро, и столбик термометра уже подбирался к тридцати.

Прежде чем начать наш последний проект, мы дождались, когда шумиха вокруг расследования исчезновения Стефана и Илианы утихнет. Ни одного из них так и не нашли, но в новостях говорили, что, по мнению полиции, они покинули страну то ли через южную, то ли через северную границу. Несколько месяцев назад полиция прекратила патрулировать окрестности, вернув нам свободу и душевный покой.

Наши с Питером отношения постепенно налаживались. Теперь у нас была новая семейная терапия – терапия правдой, – и она помогала.

Абсолютная честность.

Никаких больше секретов.

Таковы были наши новые принципы. Никогда не лгать, какой бы болезненной ни казалась правда.

Наш брак стал, мягко говоря… интересным, однако мы по-прежнему вместе, а большего мне и не надо. Кроме того, секс теперь просто потрясающий и обычно заканчивается синяками и укусами, иногда даже до крови.

Но никто не жалуется.

Испытание, через которое мы прошли, разбудило что-то в нас обоих. Мы стали как никогда раньше необузданными, свободными и открытыми друг с другом. Отношение к родительским обязанностям тоже изменилось: мы с благодарностью принимаем изменения в наших детях, перестав сожалеть о том, чего уже не вернуть, вместо этого предвкушая то, что еще впереди.

Мне хочется жить полной жизнью, получать новые впечатления. И чтобы Питер был всегда со мной рядом.

– Вот, пожалуйста, – сказала я, передавая ему оба стакана лимонада, и спрыгнула с края террасы на землю. Потом я забрала свой напиток, уселась в садовое кресло и посмотрела на мужа, опирающегося рукой на древко мотыги, которой он только что разравнивал бетон на нашем новом патио перед домом.