Согласна умереть

– Зарплата побольше, надеюсь, будет. И здесь реже… Кстати, костюм, вероятно, пропылился.

– Завтра, может, где-нибудь к обеду освободишься? В одном месте заявление, в другом…

– Возможно. Но… нет.

– Я могу хотя бы завтра не бежать с работы?

Готовцев помотал головой.

– Я не могу. Нет, больше никогда…

– По-твоему, я железная?

– Если бы я знал… – Готовцев встал и включил телевизор. Снова сел. – Могла бы уж и научить его еду разогревать.

– Разогревать… Если бы он знал… Я тоже не знала. И что? – Ирина поднялась и выключила телевизор. Она, похоже, намерена была поскандалить.

– Это была твоя идея. Столько времени!..

Готовцев собрался вновь включить телевизор, однако Ирина преградила ему дорогу и, ухватив за руку, изрекла:

– Ты ненавидишь меня!

– Мне страшно! – выдохнул ей в лицо Готовцев и вырвал свою руку.

– Ну и зря! Не тот ты человек! – Ирина, толкая мужа в грудь, сделала попытку усадить его обратно в кресло.

Готовцев отпрыгнул в сторону и, округлив глаза, прокричал:

– Я не могу сейчас умереть!

Готовцев быстрым шагом вышел из комнаты.

– Да подожди ты! – крикнула Ирина вслед ему, однако с места не двинулась.

«Красавицы» запасной группы технологов

В первый же рабочий день на машиностроительном заводе он вспомнил, о чём ещё, кроме телесериалов, говорили бабушки-дворничихи тяжело переживаемых девяностых. Они говорили о смертях. У этой умер сын, у той или того убили внука. И импортное слово «мафия» звучало то да потому из их уст. В первый же день Готовцев услышал разговор двух сотрудниц о мафии и узнал, как зовут главного мафиозника города. И с какой буфетчицей он сейчас живёт.

А обе эти сотрудницы, соседки по кабинету, жили с пьяницами, один из которых к тому же был бандитом. У обеих – алкаши. И это при том, что Рита Валова и Светлана Тюликова совершенно не похожи друг на друга. Одна высокая и полная, а другая худенькая, маленькая, бледно-синенькая, у которой и верхний и нижний пределы артериального давления были неправдоподобно низкими. Последняя, Тюликова, ходила без очков, Валова – в очках, за стёклами которых находились внушительного размера глазные яблоки. И если бы не очки, а также не верхние и нижние веки, цепко и основательно ухватившие огромные эти шары, то Валова… Впрочем, и без того Рита Валова не производила впечатления женщины привлекательной, побуждающей окружающих её мужчин обнаруживать какие-то особенные движения в своих организмах.

Однако её сожитель Ульянкин, осведомлённый о достоинствах Риты, возможно, более чем кто-либо другой, расставаться с нею не желал. Он многократно бросал пить, чтобы подготовиться к кодированию, иглоукалыванию и иным вмешательствам в его взаимоотношения с алкоголем. А взаимоотношения эти уже достигли опасной черты, за которой нет ни спиртного, ни женщин, ни радостей и страданий, с ними связанных.

Рита рассказала о том, как недавно он выпил обнаруженный им в домашней аптечке салициловый спирт, а потом блевал, долго, натужно, до черноты. И желудок его, если бы не узкая трубка пищевода, без сомнения, охотно вывернулся бы наизнанку.

В конце рабочего дня Готовцев взял чистый лист бумаги и крупными буквами написал на нём: «Здесь покоится человек, который мог летать». Он хотел в качестве эпитафии прикрепить этот лист бумаги к своему столу, но передумал. Порвал и выбросил его в урну. До его смерти как поэта никому нет дела. А смердеть он будет не более окружающих. Не превышая ПДК.

Ещё когда Готовцев, выйдя из отдела кадров (это было накануне, в понедельник), стоял в пустом коридоре заводоуправления и вспоминал, куда ему велели идти, влево или вправо, чтобы познакомиться с будущими коллегами, новый мир показался не вполне реальным. И в первую очередь ввиду малонаселённости его.

А потом из какой-то из дверей, а их было очень много, вышел мужчина лет сорока, этакий в меру упитанный эпикуреец в затемнённых очках, и неспешно направился в сторону Готовцева. Спросить у эпикурейца, что ли?

Позади скрипнула дверь с табличкой «Отдел кадров», и вышел только что занимавшийся Готовцевым начальник отдела кадров по фамилии Горский.

– Не заблудились? – поинтересовался он. – Да вот вас сейчас Вадик, наш зам, и проводит. Вадим, вы же к себе? – обратился он к приближающемуся мужчине в затемнённых очках. – Кабинет технологов, тот, в котором Маргариты сидят, товарищу не покажете?

– С удовольствием, – охотно откликнулся Вадим-Вадик и, не останавливаясь, протянул руку Готовцеву. – Будем знакомы. Вадим. Ну или… Да, примерно так.

– Михаил, – уцепился за руку шествующего мимо Вадима Готовцев.

– Значит, ещё один запасной технолог? Запасной технолог – в запасную группу технологов. – Вадим отпустил руку Готовцева. – В преддверии, так сказать, великих свершений. Кабинет перенаселённый, но… Да, три дамы в расцвете лет. Можно вам позавидовать. Впрочем, кажется, все они не свободны. Хотя… Однако будьте осторожны.

– Ревнивые мужья?

– Мужья? Ну, у одной… Да, нечто невнятное. Ну, один из юристов наших. Тихий алкашик. Вторая, похоже, боксом увлекается. А третья…

– Что с третьей?