Согласно параграфу второму

Глава 1

Солнечный свет слабо пробивался сквозь мутное, покрытое толстым слоем пыли окно. Но на лестничной площадке было нестерпимо жарко, а воздух, приправленный вонью дешёвого табака, был тяжёлый и влажный. Агент М. обливался потом, то и дело стирая платком крупные капли со лба, рубашка прилипла к телу. Хоть снаружи и дул лёгкий ветер, здесь, внутри дома духота стояла, словно в бане. Это было обычное пятиэтажное здание среди одного из жилых блоков района Палм-Хилл, в тесных квартирках которого ютился т.н "средний класс" Метрополиса – фабричные рабочие, торговцы и мелкие служащие. Полицейские, сопровождавшие М., были облачены в плотную синюю униформу, обвешаны разной амуницей и страдали от жары ещё сильнее. Все в этот момент желали поскорее убраться из здания на свежий воздух. Агент М. с самого начала своей работы в Национальной службе безопасности невзлюбил обыскивать жилища других людей. Он не мог это объяснить, просто вся эта обстановка и нахождение в чужом пространстве отталкивала его, ковыряние в чьих-то вещах вызывало у него отвращение. Хотя, в целом, он воспринимал это лишь частью своей работы, а эмоции испытывал только к окружению, но не к людям. Люди, не важно какие – хорошие или плохие, умные или глупые, для агента НСБ представляли собой лишь объекты, обладающие разной информацией. Тем временем, этажом выше началась возня, лязг металла, затем глухой удар и громкие крики полицейских. Агент М. быстро последовал наверх за вереницей бойцов и очутился перед входом в квартиру. Хлипкая деревянная дверь была выломана и жалобно болталась на повреждённых петлях. М. вошёл внутрь, в тёмное пространство прихожей. По обеим сторонам на стенах висели на крючках какие-то сумки, пакеты, старая одежда. Атмосфера здесь была спёртая, впереди было видно убогую кухоньку с маленьким холодильником, дрянным облупленным столиком и пластиковыми стульями. Справа была единственная комната, в которой стояли трое полицейских с оружием наготове, а на полу на ковре, загаженном сигратеным пеплом, лежал лицом вниз тщедушный молодой человек. Руки и ноги его уже сковали кандалами. Войдя в комнату, М. в полной мере ощутил неимоверную тесноту этого помещения, от стоящих рядом полицейских несло потом. Их лица были скрыты масками, словно натасканные псы они следили за любым движение пленника, готовые мгновенно отреагировать. М. схватил парня за волосы, собранные в африканские косички, и заставил приподняться, чтобы рассмотреть лицо. Ему было не больше двадцати, смуглая кожа, жидкая козлиная бородка, на правой скуле небольшая татуировка в виде стрелы. Убедившись, что личность арестованного соответствует личности подозреваемого, М. отпустил его и скороговоркой зачитал постановление НСБ:

– Вас подозревают в приготовлении к террористическому акту и диверсии, направленным на подрыв государственного строя Свободии. В этом жилище имеются оружие и взрывные устройства или иные запрещённые к хранению гражданами вещи? – закончил М.

– Вы все сдохните, оккупанты. – злобно процедил сквозь зубы парень, не поднимая головы.

М. кивнул, осматриваясь в комнатке, заставленной дешёвой мебелью. Жестом он указал двоим полицейским, что они могут покинуть помещение. Сразу стало как-то посвободнее и он принялся внимательно осматривать нехитрый интерьер этой халупы. Никто и никогда добровольно не выдавал предметы, которые ему приходилось искать. М. иногда задумывался над тем, как это глупо со строны подозреваемых, ведь утаить что-то в такой ситуации было невозможно. Любому обыску всегда предшествовала тщательная слежка и проводился он внезапно – он не помнил ни одного случая, чтобы кто-то был готов к такому событию. Никому не удавалось скрыться или что-то утаить: отыскать даже самый искусно сделанный тайник было просто вопросом времени. Он принялся методично исследовать каждый квадратный метр комнаты, описывая всё в заранее приготовленном бланке. В отличии от полиции, в НСБ бумажная волокита не несла какого-либо практического значения и была скорее просто ритуалом, рудиментарным действием. Этот протокол обыска он заполнял, что называется, "для галочки" – его никто даже читать не станет, ну а показания людей было принято до последнего считать неправдивыми.