Согласно параграфу второму

Обыск завершился только спустя два часа, квартира была перевёрнута вверх дном и осмотрено абсолютно всё, что только возможно. Арестованного давно увезли для допроса в НСБ. М. и Мельников с облегчением вышли на улицу. Уже вечерело и жара, обычная для этого времени года, немного спала. М. встал у "парадного" входа, вытащил из нагрудного кармана помятую пачку сигарет и закурил. Улица была немноголюдная – здесь не было крупных магазинов или забегаловок, изредка по дороге проезжали машины, где-то слышались детские крики и смех. На противоположной стороне прямо перед ним красовался большой плакат с изображением счастливо улыбающегося светловолосого мальчугана и размашистой надписью "Я гражданин Свободии!" М. апатично глазел на него, сплёвывая табачные крошки, пока Мельников говорил по мобильнику. Такого рода изображения с подобными лозунгами были развешаны по всему городу и встречались чуть ли не на каждой улице. Государство щедро выделяло деньги Министерству пропаганды патриотизма, однако местные жители относились к подобной агитации абсолютно равнодушно. Сам М. никогда не придавал значения этим плакатам и редко задумывался над их содержанием. "Я гражданин Свободии" – но тот парень, которого мы сегодня взяли, явно себя таковым не считает." – М. затянулся дымом, продолжая лениво размышлять – "Ради чего он намеревался убивать невинных людей?" М. нечасто приходили на ум подобные вопросы, и это был один из тех немногих моментов, когда такое случалось. Морея добровольно вошла в состав Свободии одиннадцать лет назад, после того, как в ней разгорелся политический кризис. Президент Фриман принял великодушное решение оказать соседнему государству помощь и, во время торжественного обращения к нации, объявил, что морейцы и свободийцы сотни лет были очень близкими народами, по какой-то нелепой случайности разделёнными границей, а по сему Свободия готова принять их в свой состав для защиты. Был организован референдум, безопасность которого обеспечили свободийские войска, и большинство населения проголосовало за объединение. Однако, дальше всё пошло не так гладко, как ожидалось. Сразу после объединения, небольшая армия Мореи была распущена, и очень скоро в ряде провинций, в основном в горах и непроходимых лесах, появились отряды сепаратистов, которые заявили о непризнании референдума и воссоединения двух стран. Они начали партизанскую войну и в первые два года после этих событий армия Свободии вела против их отрядов тяжёлые бои. Но силы сепаратистов постепенно таяли, они стали избегать открытых столкновений и перешли к тактике террора. М. оказался здесь в составе первых служащих, отправленных в новый регион для проведения мер по интеграции. По сравнению с жизнью в мрачном промышленном городе на севере Свободии, эти места показались ему тропическим раем с картинки на рекламном буклете какого-нибудь туристического бюро. Тёплое море, горы, вечнозелёные леса, изобилие всевозможных товаров и продуктов, солидное жалованье – на фоне вечного дефицита, бедности и убогого быта, в котором ему и его семье приходилось существовать ранее, это было сказкой наяву. Но насладиться всеми благами нового положения в полной мере поначалу было невозможным – в тот период взрывы сотрясали центр Метрополиса по нескольку раз в неделю, М. ощутил себя попавшим в самое горнило необъявленной войны. Президент Фриман объяснял это происками спеслужб недружественных стран, в частности, Макронезии, которая давно враждовала со Свободией из-за территориальных споров. В самом деле, откуда боевики получали средства для ведения этой подлой войны? Взрывались полицейские участки, бизнес-центры, государственные учреждения, машины, железнодорожные пути; военные подрывались на дорогах, едва покинув пределы своих баз. НСБ сразу же предприняла ряд ответных действий: агенты внедрялись в группировки сепаратистов, выявляли сочувствующих им из числа местного населения, выходили на их лидеров. Ни один день не проходил без массовых арестов и обнаруженных в разных местах бомб, масштабы действий и планы повстанцев поражали воображение. О таких вещах М. изначально знал только по учебникам – в Свободии диверсии были крайне редким явлением. Но боевики также не сидели сложа руки, стремясь ответить на действия НСБ ещё более устрашающе. Тогда же появились первые террористы-смертники, это стало неприятной неожиданностью для НСБ и самого М. Ему воочию пришлось увидеть, как один из фанатиков взорвал себя прямо у входа в здание городского суда. Число взрывов и жертв снова резко возросло. В ответ на это центральные районы Метрополиса очень быстро обросли пропускными пунктами и рамками детекторов, улицы круглосуточно патрулировали полицейские с собаками. Собственно, полиция в те годы и несла самые большие потери. Если в центре города они погибали от взрывов, то в рабочих кварталах и трущобах на патрульных каждый день нападали с оружием. Этим атакам положили конец буквально в один день, М. довелось поучаствовать в той грандиозной операции: по распоряжению НСБ в жилых блоках выставили оцепление, выезды из города перекрыли военные, и в каждом жилище, даже в самых жалких лачугах, был проведён обыск. Тысячи полицеских и агентов НСБ изъяли огромное количество разнообразного оружия, заодно выявив массу лояльных сепаратистам граждан и укрывавшихся у них террористов. Это возымело эффект, нападения стали происходить гораздо реже, даже уличные преступления, такие как грабежи и воровство, сократились до минимума. Затем власти объявили амнистию всем добровольно сдавшимся боевикам. В группировках мятежников началось брожение, усталось и трудности со снабжением делали своё дело, заставляя их людей сложить оружие.