Согласно параграфу второму

Вскоре жизнь наладилась и вернулась в привычное русло. Руины, напоминавшие о взрывах, убрали, на их месте возвели новые здания. Большую часть арестованых повстанцев отправили проходить исправление в северные районы Свободии, где они жили и трудились на благо общества в специальных лагерях. Тогда же президент Фриман начал проводить политику оздоровления экономики – в Морее ввели налоговые послабления для бизнеса, иностранцам разрешили приезжать в новый регион в качестве туристов, а также для работы и открытия своего дела. Это было крайне необычным ходом, ведь по законам Свободии въезд иностранцев на её территорию был запрещён в целях безопасности. В первое время М. удивлялся и без того пёстрому составу населения Метрополиса, а потом и хлынувшему потоку людей из других стран, разных национальностей, цвета кожи, говоривших на языках, о которых он и не слышал никогда. Очень быстро английский язык стал в Морее своеобразным лингва-франка, а затем и официальным, наряду с русским. Тем не менее, кроме пользы, всё это принесло и некоторые проблемы. Большинство иностранцев вели легальные дела: открывали клубы и всевозможные увеселительные заведения, магазины, клиники, мелкие фабрики, охранные агенства. Но ряд мигрантов неприминул возможностью нажиться, нарушая законы, воспользовавшись тем, что внимание полиции было до сих пор обращено, в основном, на борьбу с остатками экстремистов. Жарким цветом зацвела наркоторговля – М. часто ездил на автомобиле по кольцевой дороге за чертой города и видел, как по обеим её сторонам то тут, то там раскинулись алые поля опиумного мака, на которых невозмутимо трудились рабочие. Полицейские рейды в таких местах проводились скорее для отчётности: опиумную делянку перепахивал трактор, а нелегальных рабочих-мигрантов вскоре отпускали на все четыре стороны – зачастую у них не было документов и никто не знал, куда именно их следует депортировать. Процветали бордели и проституция, на каждом столбе были наклеены десятки красочных объявлений, с предложениями "отдохнуть" у какой-нибудь мадмуазель. И это при том, что проституция в Свободии каралась тюрьмой! Каждый день в город прибывали контрабандисты, беглые преступники и разномастные отбросы со всех уголков мира. Так сказать, обратная сторона медали экономического подъёма, но М. был уверен, что в будущем с этим справятся. Единственное, что приводило М. в легкое недоумение, так это запрет на свободный въезд в Морею самим гражданам Свободии, не смотря на то, что теперь это была часть их собственной страны. Гражданину, который не направлялся в Морею по службе, требовалось получить паспорт и специальную визу в Управлении по миграции, чтобы законно попасть эту территорию. Это добавляло работы НСБ, т.к через административую границу, вплавь или по суше, пытались пробраться свободийцы, которых манила возможность более высоких заработков. По правилам, НСБ должна проверять таких людей на предмет преступлений, которые они могли совершить в Свободии, и самое главное – на лояльность государству и бессменному лидеру президенту Фриману. М. знал о т.н "неверномыслящих", которые по какой-то причине выступали против политики Фримана, либо стремились эмигрировать во враждебные страны. Такое состоянии считалось в Свободии психическим расстройством и эти люди подлежали принудительному лечению, либо помещению в исправительный лагерь в случае злостной агитации или оскорбления государственной власти. Пойманные нелегалы пытались скрывать своё происхождение и выдавать себя за местных жителей, но отпечатки пальцев, которые брали поголовно у всего населения Свободии по достижении шестнадцати лет, в любом случае выявляли нарушителей. М. не раз видел, как задержанные повреждают кожу на руках любыми способами и наносят себе увечья, лишь бы их не выслали назад, в Свободию. Но это лишь оттягивало неотвратимый финал и было одной из причин переполненности депортационных центров.

М. бросил окурок на растрескавшийся, мягкий от жары, асфальт и затушил его ногой. Мельников закончил разговор и повернулся к М.

– Шеф приказал ехать в офис, у него есть для нас кое-какие указания, это не по телефону. Где ты припарковался? – он огляделся по сторонам, убирая мобильник в карман брюк. – Доехать бы побыстрее, хочу сегодня пораньше попасть домой, обещал жене сводить вечером сына на стадион, посмотреть на игру в регби.

– А что с твоей машиной?

– Без понятия – Мельников пожал плечами – не смог завести, не было времени разбираться.

– А когда оно у нас было, это время? – М. устало вздохнул и вытер платком пот со лба. Единственное, к чему он до сих пор не привык здесь, так это к тропической жаре, которая сменялась зимой сезоном дождей. Он специально оставил машину на соседней улице, т.к там была менее солнечная сторона, найдя место в тени большого кипариса.