Согрей мое сердце

Тео решил использовать слабость в своих интересах. Положив руку на колонну рядом с Холли, он наклонил голову и вдохнул ее запах, позволив разбудить давно похороненные сладостные воспоминания и воскресить жажду обладать ею, такую же сильную, как прежде, и в то же время совершенно новую.

Холли подняла руки. Чтобы оттолкнуть его? Но не смогла сделать это. Она просто держала их перед собой наподобие щита, словно боялась себя, а не его.

«Хорошо, – подумал Тео. – Так и должно быть».

– Efharisto, – прошептал он ей на ухо, волевым усилием удерживая себя от того, чтобы лизнуть его, почувствовать ее вкус. – В самом деле, Холли, я тебе очень благодарен.

Тео выпрямился и испытал чувство глубокого удовлетворения при виде того, как начала подниматься и опускаться ее грудь, словно она только что пробежала марафон. Это лучше всяких слов сказало все, что ему нужно было знать. Влечение между ними по-прежнему существовало. Хорошо, что он удержал контроль над собой и не поддался пульсирующему в нем болезненному желанию.

– За что? – выдохнула Холли глухим дрогнувшим голосом, и это тоже была победа Тео.

– За все это. – Он снова засунул руки в карманы. – За твою ложь – что тогда, что сейчас. За махинации с номером для новобрачных и припадки предполагаемой совестливости.

Тео повернулся и направился к входной двери, а не к лифтам.

– Ты куда?

Он никогда не брался играть роль хорошего человека, поэтому не стал бранить себя за мрачное удовлетворение, охватившее его в этот момент. Голос Холли – даже она не смогла бы изобразить это так искусно – выдал, что она озадачена и встревожена. Тео остановился, оглянулся. Вид у Холли был потерянный. Совсем как у ребенка. Ему это понравилось.

Черт, да он ликовал!

– Я пошел.

– Куда? – снова спросила она.

– Я не хочу с тобой ужинать, Холли, – стальным голосом ответил он, дополняя его жестким взглядом и ничуть не заботясь о том, что его может кто-то услышать. – Я не стал бы с тобой и пить. Ты хороша лишь в одном, но ведь я не имею понятия, где тебя носило, верно? Так что прошвырнусь-ка я по клубам.

У Холли все плыло перед глазами.

– Но…

– Если хочешь сделать то же самое, я посоветовал бы тебе переодеться. Подбери что-нибудь, подходящее для вечеринки с коктейлем на Манхэттене и для гулянки на Ибице, – сладким голосом протянул он. – Сомневаюсь, что в таком виде, как сейчас, тебе удастся завлечь какого-нибудь туриста. А ведь ты предпочитаешь именно их.

– Позволь мне убедиться, что я правильно тебя поняла. – Холли была бледна, и это Тео тоже нравилось. Он хотел причинить ей боль. И ей было больно. Ситуация вроде бы выровнялась – после стольких-то лет. – Я только что сказала, что нашу разлуку спровоцировала моя кошмарная ложь, и даже объяснила, почему я это сделала, а ты собираешься в ночной клуб, чтобы подцепить кого-нибудь?

Тео улыбнулся с искренним удовольствием, в первый раз с тех пор, как к нему в кабинет вторглась секретарша и сообщила, что Холли хочет говорить с ним по видеосвязи. Это швырнуло его обратно в их запутанное прошлое, к которому он избегал возвращаться даже мысленно.

Холли заслужила и не такое. Он наконец-то покончил с ней.

– Ты совершенно правильно все поняла, – кивнул Тео. – Но не стоит хмуриться. Мне абсолютно все равно, чем ты занимаешься. Можешь даже пойти со мной и посмотреть, как я буду развлекаться.

Холли стояла в лобби еще долго. Ее спина была прижата к мраморной колонне, холода которой она не чувствовала. Сердце с каждым ударом все глубже падало в какую-то бездонную пропасть, и она никак не могла выровнять дыхание, будто бежала целый день.

Тео не вернулся. Как и четыре года назад, он за ней не пришел. Наверное, не стоило удивляться, тем не менее Холли не могла в это поверить и вспоминала, как закончился их разговор.

Тео ждал ее ответа, а она продолжала молча смотреть на него, без единой мысли в голове, чувствуя, что сама превращается в камень. Его улыбка стала шире, и это задело Холли нестерпимо больно.

– Как тебе будет угодно, – низким голосом учтиво произнес он. Это прозвучало как насмешка.

Тео снова рассмеялся, после чего повернулся и зашагал прочь от нее, в теплую испанскую ночь.

Холли понадобилась масса времени, чтобы признать тот факт, что Тео в самом деле ее оставил. Когда это произошло, и ей стало тяжело дышать, она сказала себе, что душившее ее чувство – это гнев. Праведное возмущение. Четыре года ей было плохо от того, как она обошлась с Тео, хотя на самом деле он был тем еще негодяем. Так о нем отзывались конкуренты, когда он расправлялся с ними.

К тому времени, когда она вернулась в свой отель, в уютный «Харрингтон», расположенный в Готическом районе Барселоны, Холли исчерпала все средства, пытаясь убедить себя, что она злится из-за Тео. На самом деле она была зла на себя.

– А что ты ожидала? – с горечью спросила она себя, направляясь к входной двери отеля и не отдавая себе отчета в том, что говорит достаточно громко.

Швейцар удивленно поднял бровь, глядя на нее. Холли сдержанно улыбнулась и зашла внутрь.