Сойка-говорун (СИ)

Что она несет, о чем она?

— Хотя, будь я на вашем месте, тоже бы влюбилась в такого красавца как мистер Блейк. Этот прощальный поцелуй, мм… Так мило.

Я в ужасе смотрю на нее.

— Иногда полезно закрывать комнату, мисс Дагер, — Розали улыбается шире. — И не шуметь по ночам. Черная роза? Наш цвет красный, Мирта.

Дыхание учащается, сердце колотится как бешеное. Розали поднимается.

— Неужели вы думаете, что он променяет богатенькую горожанку на вас? У вас нет будущего. Наверное, было бы лучше, если бы вы умерли тогда.

Она отходит к постаменту, который в назначенный час поднимет ее на арену.

— «Выиграй, ты cможешь», — цитирует Розали мои слова. — Это так романтично. Знаете, многие в приюте в восторге от вашего удачного спасения. Дыра в черепе? Так любой мог бы продержаться. — Она смеется.

В этот момент я поднимаю на нее глаза. Она стоит спиной ко мне. Ужас и страх сменяются решительностью. Я встаю со стула, беру его. На нетвердых ногах иду к Розали, по пути складывая стул. Последнее, что помню, как замахнулась на нее.

========== Глава 9 ==========

— Встать. Встать!

Я охаю от боли. Окурок сигареты падает на пол. Смотрю на свои обожженные пальцы. Кто-то толкает меня в бок. Поднимаю глаза: рядом со мной стоят трое вооруженных миротворцев.

— В чем дело? — спрашиваю я у них. Осматриваюсь. Я сижу на металлическом складном стуле в центре все той же комнаты Стартового комплекса, только Розали не видно. Она, наверное, уже на Играх или… Взгляд падает на постамент. Рот открывается от ужаса и изумления. Розали лежит на спине, глаза у нее открыты, под головой жуткая лужа крови. Лицо изуродовано до неузнаваемости.

Миротворцы грубо подхватывают меня и ставят на ноги. Один из них замечает, что стул, на котором я сидела, весь в крови.

— А вот и орудие убийства, — говорит он. — Эту в наручники.

Мои руки отводят за спину и сковывают наручниками.

— Смотри, ботинки у нее тоже в крови.

— На допрос ее.

Миротворцы грубо толкают меня к выходу. Я в последний раз бросаю взгляд на тело Розали, надеясь, что мне померещилось. Но нет: она все так же бледна и неподвижна. Меня ведут к веревочной лестнице, помогают на нее забраться. Тело тут же сковывает паралич.

— Что произошло? — спрашиваю я, когда оказываюсь в планолете и вновь обретаю способность говорить. — Игры начались?

Но вместо ответа мне на голову грубо надевают черный мешок и вкалывают что-то в шею, после чего наступает тишина.

Не знаю, сколько я была в отключке, но пришла я в себя уже не в планолете.

— Ох, голова… — простонала я. Руки по-прежнему скованы за спиной, голова немного кружится. Я в каком-то небольшом помещении, стены, пол и потолок сделаны из гладкого камня. На столе передо мной стоит лампа — единственный источник света. В комнате нет ни окон, ни дверей. Становится жутко.

Пытаюсь вспомнить, что со мной произошло в Стартовом комплексе. Мы с Розали спустилась в катакомбы, и там она… наговорила мне кучу гадостей. Девчонка посмотрела полную запись Игр, и она видела меня с Катоном, когда он приходил вечером. Неужели… нет, я не могла ее убить! Да, она вывела меня из себя, и я… Я сложила свой стул и подошла с ним к ней… Что было потом, не помню.

Пытаюсь пошевелить руками: наручники сидят плотно, не выберешься. Да и куда я пойду, даже если сниму их? По крайней мере, видимых путей отхода я не вижу. Неожиданно стена напротив меня отъезжает немного в сторону, и в комнату входит мужчина с какой-то папкой в руках.

На вид ему лет тридцать. Темные волосы до плеч зализаны назад и покрыты каким-то гелем, который придает им нереальный блеск. Он гладко выбрит, на носу очки в темной оправе. Одет во все черное, даже руки в кожаных перчатках. Садится напротив меня и молча раскрывает папку. Стена за ним бесшумно возвращается на место.

Я жду, что он заговорит первым. Но мужчина не торопится начать допрос. Меня не покидает ощущение, что я его уже где-то видела. Наконец, прочистив горло, он начинает говорить:

— Мирта Дагер. Двадцать один год, родилась в Дистрикте-2. В пять лет попала в приют при Академии миротворцев. После успешного прохождения экзаменов, поступила Академию и в возрасте пятнадцати лет стала добровольцем в 74-х Голодных играх. Заняла шестое место… А, нет, — мужчина поднимает на меня глаза, улыбается. — Вот тут ошибочка. Зачеркнуто, и в скобках написано «второе». После Игр стала ментором, однако, никто из подопечных до победы так и не дошел. И вот наступили 81-е Голодные игры и… Вы снова отметились убийством. На этот раз, своего же подопечного. Неплохая биография.

— Кто вы? — хрипло спрашиваю я.

— Ах, простите, забыл представиться. Меня зовут Август Эмерсон. И я новый главный распорядитель Голодных игр - коих вы меня лишили.

Точно, я видела его интервью по телевизору.

— Нет… нет-нет, я… я не могла ее убить, это… невозможно, — у меня заплетается язык и вырываются нервные смешки. — Поверьте!

— Но это случилось.

— Я этого не помню!