Сойкина Ворона (СИ)

Она унеслась, а я все же поднялась, морщась от всеобъемлющей боли. Откровение о себе самой словно все кости переломало, сделав безвольной размазней. Такой, какой стать и боялась больше всего. От такого не спасти себя алкоголем до потери сознания и обезличенным сексом, что так успешно помогает наращивать внешнюю непроницаемую оболочку. Самоутверждение за счет способности запросто манипулировать чужой похотью — чертов экзоскелет из прочных внешних покровов, надежно скрывающих, что внутри нет твердого стержня настоящего позвоночника.

— Вам кого? — требовательно спросил голос Светланы, но ответом ей была тишина. — Мужчина! Я к вам обращаюсь! Вы к кому?

— М… мне нужна Евгения Воронова и все те мерзавцы, которые помогли ей устроить натуральную травлю и даже напали на моего адвоката — Маргариту Баринову. — Мужской незнакомый голос вначале прозвучал как-то неуверенно и растерянно что ли, но под конец набрал силу. — Я хочу потребовать у них ответа, по какому праву они третируют женщину, которая просто выполняет свои рабочие обязанности, и вымогают какие-то безумные деньги за свою недвижимость.

— Жене плохо сейчас и не до посетителей, ясно! — Светлана уперлась руками в дверную раму, будто была намерена стоять там намертво и ни за что не впускать визитера — незнакомого здоровенного мужика на голову ее выше. Совсем не юноша, короткий темный ежик волос на голове, глаза глубоко посажены, кожа странно загорелая и обветренная для зимы, жесткий изгиб тонких губ с белой ниткой шрама на верхней. И пристальный взгляд, сейчас полностью сосредоточенный на Мироновой. — И знаете что? Вы ведь тот самый, да? Ну тот богатей, что Женьку из дома выжить пытается, так ведь? Так вот вы знайте, мужчина, что ее в обиду никто не даст, ясно?!

Миронова даже на цыпочки привстала и нахально ткнула пальцем в широкую грудь незнакомца, совершенно не обращая внимания на их разницу в росте и живой массе и на то, что мужик в своем строгом костюме и дорогущих ботинках на толстой подошве выглядит весьма угрожающе, а она стоит тут перед ним в футболке с чужого плеча и подвернутых трениках.

— Мне кажется, возникла некая путаница, — ответил чужак после еще одной немного затянувшейся паузы, во время которой не отрывал от Светки взгляда, сексуальная энергия которого становилась все более отчетливой и читаемой. — В мои намерения ни в коем разе не входило никого выживать, боже упаси! Я готов заплатить и очень щедро, оформив все на совершенно законных основаниях, и Маргарита это неоднократно вежливо доносила до вашей… подруги, да? Но в ответ мы получили только агрессию и непомерные требования.

— То есть, по-вашему, сначала завалить входную дверь хламом и поджечь его, а потом и вовсе вломиться на ночь глядя, раздолбав в щепки и кинув дымовую шашку — это вежливо донести до кого-то свое законное предложение о покупке? А? Или амбалами уголовными стращать девушку, ментов на нее травить, грозя статей на пустом месте навешать? Это законно? Это по-людски, скажите? Вы так дела вести привыкли? Запугивая одиноких женщин, не желающих вам продавать свое жилье? Каждый имеет право на отказ, ясно вам! Если у вас денег вагон, то это не значит, что все поголовно готовы продаться и по щелчку пальцев сделать что вам угодно.

— Послушайте, девушка… как вас зовут?

— Вам оно не надо!

— Надо, чтобы мы могли вести нормальный диалог и все прояснить. Давайте мы войдем и пого…

— А нечего нам с вами прояснять. Прекратите выживать нашу Женьку из дому, поджигать, двери по ночам ломать и ментами запугивать и будет всем ясность.

— Егор, кого ты слушаешь?! — внезапно раздался голос Бариновой, и она как черт из табакерки появилась рядом со здоровяком в костюме и вцепилась ему в локоть, стремясь оттащить, но не сдвинула и на сантиметр. — Ты еще кто такая? Еще одна аферистка и вымогательница из этой шайки-лейки?

— Марго, вернись в машину, я же велел тебе не вмешиваться. Разберусь сам.

— Да как же ты разберешься, если они тут на меня сейчас такой клеветы наведут, что потом не поймешь где правда. Эту курицу облезлую я вообще впервые вижу! Что она знать может!

— Все, что сказала Светлана — чистая правда, — вмешалась я и пошла к ним, но ноги по-прежнему ощущались чужими и ненадежными, так что пришлось снова привалиться плечом к стене.

— Клевета! Я на тебя в суд подам! Егор, ну сам посуди, ты представляешь меня, поджигающей кому-то дверь? И где следы, а? Где доказательства? Кого ты слушаешь, Егор?! Они там все натуральная банда в этом «Орионе»! Еще и повсюду связи с ментами продажными, а на меня, работающую исключительно законными методами, поклепы наводят и проверками всякими задушить пыта…

В этот момент я перестала ее слышать. И вообще кого-то. И видеть. Снеся незнакомца плечом, в коридор ворвался Сойкин и пошел на меня со неумолимостью горного обвала, вознамеревшегося погрести меня под собой.