Союз 17 октября. Политический класс России. Взлет и падение

Никаких соглашений или условий с чиновниками, дерзнувшими в переживаемое государством тяжелое время нарушить данную им присягу, допущено быть не должно. Поэтому – как общее правило: все самовольно скопом оставившие занятия увольняются без прошения от службы. Местному начальству разрешается разобраться: кто из них подчинился угрозам подстрекателей по малодушию и из страха и кто действовал, отдавая себе отчет в последствиях нарушения служебного долга. Лишь относительно первых может быть вопрос о принятии их вновь на службу.

Дурново с Любимовым составляли этот циркуляр в квартире товарища (заместителя) министра. Переезжать на Фонтанку, в дом министра, Дурново не хотел. Это составляло известную трудность. Министерская канцелярия оставалась на Фонтанке. С потоком депеш, которые шли на имя руководителя ведомства, приходилось справляться без ее помощи. Впрочем, их содержание внушало министру известный оптимизм. Губернаторы сообщали об успокоении на местах.

На конец ноября Витте констатировал, что центр революции – в Москве. Там не утихала забастовка почты и телеграфа. На телеграфную станцию явились бастовавшие и выгнали всех работавших. Градоначальнику оставалось только разводить руками. У него не было возможности поставить караул у станции, пока войска не вернулись из Маньчжурии. «В Москве полная анархия власти, – писал Витте. – Крайне важно скорейшее прибытие нового генерал-губернатора». В декабре 1905 года генерал-губернатор Ф. В. Дубасов просил подкрепления. В Петербурге ему долго отказывали, пока ситуация не дошла до крайности.

Под влиянием событий в Москве было принято решение отправить особый «боевой поезд» для восстановления полноценного движения по Транссибу. Возглавил его А. Н. Меллер-Закомельский. Он укрощал эшелоны с мятежными войсками, действуя прикладами и нагайками. Теми же способами он решал проблему забастовочного движения. Экспедиция завершилась полным успехом. На протяжении несколько тысяч верст железнодорожного пути порядок был восстановлен. По словам А. Ф. Редигера,

главная заслуга в этом деле принадлежала лично ему [Меллеру], так как только при его характере палача можно было столь систематически бить и сечь вдоль всей дороги, наводя спасительный ужас на все бунтующие и бастующие элементы.

С аналогичной миссией отправился и генерал П. К. Ренненкампф. Если Меллер двигался с запада на восток, то Ренненкампф – наоборот, с востока на запад. Правда, результаты его экспедиции были несколько скромнее.

6 декабря помещикам было разрешено самостоятельно организовывать охрану имений. Правительство признавалось: у него не было на это сил. Оно расписывалось в собственной беспомощности. В январе 1906 года обсуждался вопрос, как быть с возможными аграрными беспорядками. Следовало разумно распределить вооруженные силы, предоставив губернаторам возможность пользоваться ими. 49 губерний Европейской России были разделены на четыре очереди. Особую тревогу вызывали 19 губерний первой очереди: Могилевская, Киевская, Курская, Полтавская, Харьковская, Черниговская, Екатеринославская, Херсонская, некоторые уезды Таврической, Воронежская, Нижегородская, Орловская, Тамбовская, Тульская, Пензенская, Пермская, Самарская, Саратовская, Симбирская. Это значительная часть всей Европейской России. Воинским контингентом следовало пользоваться «экономно». По оценке С. Ю. Витте, к 1 марта 1906 года в распоряжении правительства было всего 80 батальонов, к 1 августа должно было стать 300.

Значительная часть России находилась на положении усиленной (25 губерний) или чрезвычайной (7 губерний) охраны. Некоторые губернии (а именно 20) – на военном положении. Таким образом, в 43 губерниях действовало особое законодательство, предоставлявшее огромную власть местной администрации. В полном мере это относилось к Кавказу, Царству Польскому, Поволжью, Западному краю, Прибалтике, Центральному Черноземью.