Союз еврейских полисменов

– Посмотрим, удастся ли нам выследить этого Литвака, – говорит она Суини. – О’кей, Кэти. Спасибо. Я знаю. Я надеюсь на это.

Она вешает трубку. Берет со стола сувенирный стеклянный шар с миниатюрной панорамой Ситки внутри, встряхивает его и смотрит, как падает снежок. Она выкинула из кабинета все безделушки и фотографии, только этот снежный шар остался, да еще ее дипломы в рамках на стене. Каучуковое дерево, фикус и розовая с белыми крапинками орхидея в зеленом стеклянном горшке. По-прежнему помойка помойкой. Бина восседает в центре всего этого в дежурном брючном костюме угрюмой расцветки, буйная шевелюра зачесана наверх и удерживается на месте металлическими скрепками, канцелярскими резинками и прочими подходящими предметами из ящика стола.

– Она не посмеялась над нами? Или посмеялась?

– Это не в ее стиле, – отвечает Бина. – Но нет, не посмеялась. Ей нужно больше сведений. Как бы то ни было, у меня сложилось такое ощущение, что я не первая, кто сообщил ей об Альтере Литваке. Она сказала, что хотела бы поговорить с ним, если мы его найдем.

– Бухбиндер, – произносит Ландсман. – Доктор Рудольф Бухбиндер. Помнишь, он выходил из «Поляр-Штерна» в тот вечер, а ты как раз входила.

– Тот дантист с улицы Ибн Эзры?

– Он сообщил мне, что переселяется в Иерусалим. Я решил, что просто ерунду болтает.

– Какой-то там институт, – припоминает Бина. – На «М» вроде.

– Мириам…

– Мориа…

Она лезет в компьютер и находит Институт Мориа в закрытом телефонном справочнике: улица Макса Нордау, 822, седьмой этаж.

– Восемьсот двадцать два, – повторяет Ландсман, – н-да…

– Это твой райончик? – спрашивает Бина, набирая указанный в справочнике номер.

– Дом напротив, – подтверждает Ландсман, робея. – Гостиница «Блэкпул».

– Машину! – Бина бросает трубку и набирает другой номер, из четырех цифр. – Гельбфиш.

Она велит патрульным и агентам в штатском взять под наблюдение входы и выходы гостиницы «Блэкпул», кладет трубку на рычаг и сидит, молча уставившись на нее.

– Хорошо, – встает Ландсман. – Пошли.

Но Бина не двигается с места.

– Ты не представляешь, как хорошо мне было без всей этой твоей фигни. Не страдать Ландсманией двадцать четыре часа в сутки.

– Как я тебе завидую.

– Герц, Берко, твоя мать, твой отец. Вся ваша семейка. Кучка долбаных шизиков, – прибавляет она по-американски.

– Знаю.

– Наоми была единственным нормальным человеком в этой кодле.

– То же самое она говорила о тебе, – говорит Ландсман. – Правда, обычно прибавляла «во всем мире».

Два быстрых коротких удара в дверь. Ландсман встает, предполагая, что это Берко.

– Всем привет, – говорит по-американски человек в дверях. – Не думаю, что имел удовольствие…

– Вы кто? – спрашивает Ландсман.

– Я есть ваш похоронный общество, – сообщает пришелец на скверном, но напористом идише.

– Мистер Спейд наблюдает за передачей дел, – говорит Бина. – Кажется, я уже упоминала, что он должен прийти, детектив Ландсман.

– Кажется, упоминали.

– Детектив Ландсман, – говорит мистер Спейд, милосердно сползая обратно в американский. – Тот самый.

Он вовсе не похож на пузатого гольфиста, каким его навоображал себе Ландсман. Молод, даже слишком, простоват лицом, широк в плечах и груди. Застегнутый на все пуговицы костюм из тонкой шерсти, белая рубашка, галстук в синюю, как помехи на экране, полоску. Шея пестрит порезами от бритвы и несбритыми кустиками. Выпуклость адамова яблока предполагает глубокую искренность и серьезность. К лацкану приколота булавка в форме стилизованной рыбки.

– Если не возражаете, давайте присядем на минуту и побеседуем с вами и вашим начальником.

– Не возражаю, – говорит Ландсман. – Но я лучше постою.

– Как угодно. Может, все же не будем стоять в дверях?

Ландсман сторонится, жестом приглашая Спейда войти. Тот плотно затворяет дверь за собой.

– Детектив Ландсман, у меня есть основания считать, – начинает Спейд, – что вы осуществляете несанкционированное расследование, притом что в данный момент отстранены…

– С сохранением содержания.

– Проводите его незаконно, причем по делу, которое официально объявлено закрытым. При поддержке детектива Берко Шемеца, также несанкционированной. И если уж делать совсем безумные предположения… э-э-э… я не удивлюсь, узнав, что вы тоже склонны оказывать ему содействие, инспектор Гельбфиш.

– Она только палки в колеса вставляет, – отзывается Ландсман. – Говоря по правде, содействия от нее никакого.

– Я только что звонила в офис окружного прокурора, – сообщает Бина.

– Неужели?

– Возможно, они сами займутся этим делом.

– Да что вы говорите.

– Это вне моей юрисдикции. Это теракт – вероятный теракт. И возможная цель его находится за пределами страны. Но планируют угрозу жители округа.

– Ну и ну! – Вид у Спейда одновременно возмущенный и довольный. – Террористы? Да идите!

Взгляд Бины окутывает стылая поволока, что-то среднее между свинцом и шугой.

– Я пытаюсь разыскать человека по имени Альтер Литвак, – говорит она, и в каждом закоулке ее голоса таится тяжкая усталость. – Он может быть причастен к этой угрозе, а может и не быть. В любом случае я хотела бы знать, что ему известно об убийстве Менделя Шпильмана.