Союз горцев Северного Кавказа и Горская республика. История несостоявшегося государства, 1917–1920

Советская историография сильно преувеличивала влияние северокавказских событий на исход общероссийской борьбы, что было связано с канонизацией таких фигур, как С. М. Киров и Г. К. Орджоникидзе[258]. На самом деле мало кто знал о них, мало кому они были интересны, так как организация большевиков во Владикавказе к маю 1917 года насчитывала всего шесть человек[259]. И это притом, что С. Киров находился во Владикавказе с 1909 года, уже имея за плечами три ареста за революционную деятельность. Однако во Владикавказе ему удалось собрать вокруг себя лишь несколько человек, среди которых не было ни одного представителя коренных народов. Стоит критически подходить к тем или иным воспоминаниям советских деятелей на Северном Кавказе, писавшим их в период существования СССР. На самом деле вопрос о возможном союзе с большевиками был для горцев интересен в контексте их предложений о земле. Неудивительно, что большевики делали упор именно на решении этого вопроса. Еще до Октябрьской революции местные лидеры из рядов интеллигенции ставили этот вопрос как основополагающий. Но горская интеллигенция не спешила решать этот вопрос путем жесткого изъятия земли у казаков и крупных землевладельцев. Большевики осознавали, что казаки на данном этапе не могут стать им опорой в вопросе установления власти в регионе, и сделали ставку на Союз горцев. Союз предлагал отобрать землю и перераспределить ее в пользу малоимущих горцев.

В свои местные лидеры большевики по возможности пытались выдвинуть тех, кто хоть как-то был связан с элитой. То есть это должен был быть человек, способный возыметь хоть какое-то влияние на людей. Большевик аварец Магомед-Мирза Хизроев находился в родстве с наибом имама Шамиля Хаджи-Муратом. Кабардинец Бетал Калмыков принадлежал роду, который, по сведениям словаря Брокгауза и Ефрона, происходил от кабардинской княжны, выданной замуж за калмыцкого хана. Аварец Магомет-Али Дахадаев по прозвищу Махач был женат на внучке имама Шамиля. Ногаец Магомет-Гирей Мансуров — один из многочисленных потомков легендарного мирзы Эдиге[260].

В противоположном лагере в первые годы распада Российской империи была широко представлена религиозная элита: шейх Узун-хаджи, шейх Н. Гоцинский, шейх А. Акушинский. Однако и здесь были исключения в лице представителей деловой элиты и интеллигенции, хоть и малочисленной. Например, А.-М. Чермоев из числа формирующейся торговой верхушки чеченского общества, начинающий писатель А. Шерипов, врач И. Шаков, агроном В.-Г. Джабагиев и т. д. Объяснялось это тем, что этим людям было легче выдвинуться в лидеры благодаря их происхождению, авторитету предков. Для людей было важно знать, что лидер из благородной семьи или из семьи, которая успела уже зарекомендовать себя какими-то позитивными делами.

В большевизм люди приходили по-разному, кто-то искренне веря, что такая идея способна обеспечить равенство, кто-то — ввиду разногласий. К примеру, А. Шерипов был противником исламского государства. Именно поэтому он ушел от социалистов из Союза горцев Северного Кавказа и примкнул к большевикам.

На самом деле большевистская идеология на Северном Кавказе была явлением позднего времени. Политическая организация большевиков начала формироваться практически только в период существования Временного правительства. И по примеру самоорганизации горцев в Союз горцев Северного Кавказа и Дагестана большевики, командированные в этот край, предпринимают действия для упрочения своих позиций в этой части Кавказа. С. Киров, А. Микоян, С. Орджоникидзе, Н. Буачидзе[261] смогли за короткий исторический отрезок времени создать базу большевиков из числа представителей коренных народов региона (1918–1920).

Большевики получили в свое распоряжение многочисленное оружие и боеприпасы, за счет чего удалось в самое короткое время только в одном Северо-Кавказском военном округе собрать до 75 тысяч вооруженных людей[262]. Но оставалась проблема военных кадров, именно по этой причине на первых порах массово привлекались те, кого считали монархистами. Но других не было. Выбор был ограничен. И, приближая к себе того или иного бывшего офицера Российской империи, большевики, разумеется, рисковали[263].

Любой союз большевиков в регионе с кем бы то ни было был для них явлением вынужденным. Не в них нуждались, а именно они нуждались. Для того чтобы создать себе платформу, базу для дальнейшей работы, они, будучи по сути атеистами, согласны были временно снять этот тезис.

Говорить о большевизме на Северном Кавказе до 1919 года можно с большой натяжкой, и то как об элементе совершенно неместном, импортированном из России. Единичные случаи присутствия большевиков в регионе свидетельствуют о трудностях, которые они испытывали в деле создания каких-либо организаций из представителей местного населения.

Отставка А.-М. Чермоева. Трансформация ЦК Союза объединенных горцев в правительство