Союз освобождения. Либеральная оппозиция в России начала ХХ века

Как сейчас помню впечатление от дома и семейной обстановки. В большом зале, служившем столовой, на столе сидел годовалый сынишка П[етра] Б[ернгардовича] Лева… навстречу мне вышла, как всегда, сияющая лаской и приветом Нина Александровна, и меня окружили трое старших мальчиков, в возрасте от шести до трех лет. Помню ужин с оживленной беседой, редакционный кабинет, заваленный книгами и бумагами, скромную, почти убогую обстановку квартиры и настроение непрестанного горения мысли, идейного оживления и редакционных текущих забот, наполнявшие всю жизнь П[етра] Б[ернгардовича] и Н[ины] А[лександровны].

Первый номер вышел 18 июня 1902 года.

Только слепые и малосмысленные люди не видят и не разумевают явственных исторических знамений грядущих великих событий; только глухие и оглушенные не слышат работы народных сил, созидающих новый дух, новые общественные отношения, —

утверждал П. Б. Струве в своей первой статье в журнале «Освобождение». Он доказывал зарождение широкого революционного движения, с которым вскоре придется считаться правительству.

Это движение по существу своему либеральное и демократическое: либеральное, потому что оно направлено на завоевание свободы; демократическое, потому что оно отстаивает самые жизненные, материальные и духовные интересы народных масс.

События 9 января 1905 года в Петербурге давно были предсказаны Струве. Согласно дневниковым записям А. В. Тырковой, он подчеркивал «громадное значение зубатовщины и легальных организаций. С них должно начаться движение в России, как оно начиналось и в других государствах». Революция разворачивалась стремительно. Периодические издания в стране становились все более радикальными, цензура не могла контролировать публикации. В итоге журнал «Освобождение» мог даже уступать в резкости изданиям, выходившим в Москве и Петербурге. Спрос на «Освобождение» падал. Журнал выходил все реже, утрачивая свое первоначальное значение. Встал вопрос о его закрытии, к которому Струве относился двояко. 28 июня 1905 года он писал А. А. Корнилову:

Прекращение «Освобождения» для меня лично — большое облегчение, но… в том разброде, который характеризует все движение, оно будет явным для всех свидетельством этого разброда и в этом смысле есть глубоко печальный факт, хотя без этого разброда оно было бы точно показателем силы и успехов движения в самой России.

В октябре

Петр Бернгардович совсем потерял голову. По десять раз в день бегал он на станцию метро, к газетному киоску, хватал все выпуски, утренние, вечерние, ранние и поздние, полдневные и закатные, обычные и экстренные… Целые страницы были полны Россией, и на каждой можно было найти новые подробности, подтверждающие силу движения. Струве ходил по улицам Пасси [в Париже], раскрыв перед собой газету, как щит, рискуя попасть под извозчика, натыкаясь на прохожих, не обращая внимания на их поношения, довольно заслуженные. Дома он бессмысленно заглядывал во все комнаты, бормотал непонятные слова, смотрел на нас невидящими глазами.