Союз писателя и музы

Неделя прошла без приключений. По вечерам Сергей дочитал книгу Венчина и позавидовал тому, как легко тот пишет. Хотя… тоже не сам пишет, наверняка помогает муза? Или немуза, которая не любит, а ненавидит.

В начале следующей недели пришло письмо, в котором сообщили, что номер журнала «Мир» с его повестью вышел из печати, и скоро отправят гонорар и пять авторских экземпляров.

С нетерпением ждал. Хоть и получил солидную премию за первую повесть, но деньги есть деньги, а журнал со своей вещью еще в руках не держал. Ночью приснился сон, что почтальон принес коробку с журналами и Сергей с Музой занимались любовью на раскиданных по ковру экземплярах.

Еще через неделю журналы дошли до почтового отделения. После работы зашел на почту и забрал упаковку. Это оказалась вовсе не коробка, как во сне, а небольшой конверт. Пять журналов формата А5. Дома первым делом просмотрел свою повесть, прочитал послесловие известного литературного критика Влада Василевского, который назвал его молодым талантливым автором, с разбега занявшим вершину литературного Олимпа.

За вечерним чаем принялся читать других авторов. Проза в журнале понравилась — крепкие авторы, знающие, о чем пишут, и умеющие увлечь с первых страниц. За вечер прочитал половину, пропуская поэтов — эту братию никогда не любил, кроме классиков вроде Есенина и Маяковского.

Еще через два дня телефон блямкнул сообщением, сообщив, что пришел перевод. Гонорар за публикацию. Маловато для популярного журнала, но все же лучше чем ничего. На интернет за полгода хватит, хотя, конечно, надеялся, что будет больше.

Муза не появлялась, и он уже беспокоился. А вдруг разочаровалась из-за того что забыл запастись бумагой.

4

Муза появилась через две недели. Позвонила в дверь и вошла, словно уходила ненадолго, в соседний магазин. Она была в неизменном спортивном костюме, будто только-только закончила вечернюю пробежку.

— Ты почему никуда не отправил наш последний рассказ?

— Да кому нужна миниатюра сейчас?

— Все созданное нами должно увидеть свет. Иначе все это будет пустая трата времени. Немедленно! Сейчас же бери и отправляй.

Муза была в ярости.

— Ладно, — опешив от ее напора, сказал Сергей. — Как скажешь. Значит, сейчас?

— Да. Немедленно!

— Она еще не перебита в «Ворд».

— Сядь и напечатай. Там немного!

— А что дальше?

— Сейчас нас это не должно волновать.

Сергей включил компьютер и за пятнадцать минут отпечатал рассказ в «Ворде», попутно подредактировав его. Потом запустил браузер и открыл почту. Долго не думал, выбрал журнал «Мир». Раз уж им понравилась повесть, то и рассказ заинтересует.

— Больше никогда так не делай, — сказала Муза. — Все, что мы пишем, должно увидеть свет.

— Хорошо, дорогая. Чем сейчас будем заниматься?

— Не хочешь пригласить даму в кино?

— В синематограф начала двадцатого века?

— Нет, в современное кино. Проходила мимо кинотеатра, афишу заметила. «Чернобыль». Я думаю, нам тоже можно попытаться написать ужастик.

— Ну тогда не придется сидеть в неудобном пиджаке с галстуком.

— Да, сегодня у нас свободный стиль одежды. И пойдем скорее. — Муза посмотрел на часы. — Сеанс через полчаса.

Впервые в жизни женщина торопила его, а не наоборот. Живо оделся, впрыгнул в свои кроссовки, и спустя пять минут уже шли по улице к автобусной остановке. Кинотеатр «Родина» находился в 15 минутах езды. На этот раз никаких карет и алых занавесок, никаких Императорских улиц.

Вынул из кармана смартфон заказать такси, но Муза предложила проехаться на автобусе.

Автобус номер 15 подъехал через три минуты. Муза села у окна и прильнула к стеклу щекой. Сергей положил руку ей на плечо. Улыбнулась, продолжая смотреть в окно.

На заднем сиденье громко смеялись три подростка, переговариваясь шепотом. На них шикала старушка, но юнцы не обращали на нее внимания.

На остановке сошли все вместе — и Сергей с Музой, и веселые юноши, и недовольная старушка с внуком лет пятнадцати. И встретились все у кассы кинотеатра — троица пацанов и бабушка тоже пришли посмотреть «Чернобыль».

Пока шла реклама, ребята вполголоса переговаривались и смеялись, а бабка продолжала на них прикрикивать. Муза молчала, заворожено глядя в экран.

Начался фильм, пацаны притихли, но время от времени шептались и посмеивались, хотя ничего такого смешного в фильме не происходило. Бабушка, поняв, что бороться с ними бесполезно, тоже умолкла.

Фильм Сергею не понравился, глупый и сумбурный. Главный герой за два часа экранного времени успел побыть и пожарным, и врачом, и добровольцем — везде лез и при этом всегда оставался целым и невредимым, как заговоренный, хотя должен погибнуть в самом начале. Актеры играли сами себя, словно совсем не вживались в роли, а прибегали на съемочную площадку между делом. Драматизм фильма чуть выше плинтуса. Мелодрама натянута и высосана из пальца, а логика событий отсутствовала вовсе. Чернобыль там был фоном для дурацкого треша. Казалось, что все силы съемочная группа вложила в реквизит, создала неплохую атмосферу середины восьмидесятых годов и на этом запал кончился, и сняли убогое кино.