Союз «Волшебные штаны»

Лина!

Со мной кое-что случилось. Не так, как я себе представляла. Мне надо с тобой поговорить, но в письме я не могу. Со мной что-то… непонятное. Я сама себя не понимаю.

Би

Лина!

Я не могу спать. Мне страшно. Жалко, что нельзя поговорить с тобой.

Лина прочитала письма Бриджет в самолете из Афин. И те, которые получала все лето, и те, которые забрала на почте по дороге в аэропорт. Самолет плыл сквозь временные пояса, а сердце Лины совершало мучительный путь из кузницы в Ии, где ей хотелось остаться, в футбольный лагерь для девочек на Баия-Консепсьон, где, похоже, она была очень нужна.

Лина знала Бриджет достаточно давно и достаточно хорошо, чтобы тревожиться за нее. Однажды Бриджет пришлось выстраивать всю свою жизнь заново. И от того момента в будущее тянулись трещины. Би мчалась вперед, обуреваемая кипучей деятельностью, но время от времени случалось что-то непредвиденное – и это становилось для нее ударом. От этого Би резко тормозила и теряла почву под ногами. И начинала метаться. Она плохо умела брать себя в руки. Иногда Бриджет становилась как двухлетка. Жаждала власти. Требовала ее. Но стоило ей добиться своего, как она оставалась наедине с самой собой, и это приводило ее в ужас. Мамы больше не было, а папа был человек робкий и замкнутый. Бриджет нужно было найти кого-то, кто будет за ней присматривать. Кого-то, кто заверит ее, что мир не так уж и пуст.

Рядом с Линой посапывала Эффи. Лина повернулась и потрясла ее за плечо.

– Эй, Эф! Эф!

Эффи улыбалась во сне. Лина подозревала, что ей снится ее официант. Потрясла ее посильнее.

– Эффи! Проснись на секунду.

Эффи неохотно открыла глаза.

– Я сплю, – пожаловалась она, будто это было святое.

– Эффи, ты отлично умеешь спать. Уверена, ты сумеешь заснуть обратно.

– Ха-ха.

– Слушай, по-моему, мне надо изменить план поездки. Я, наверное, оставлю тебя в Нью-Йорке и попробую купить билет в Лос-Анджелес.

Эффи побаивалась летать. Лина понимала, что будет честно предупредить ее заранее.

– Эф, от Нью-Йорка до Вашингтона лететь всего ничего. Все будет хорошо.

Эффи оторопела.

– А в чем дело?

– Я беспокоюсь за Би.

Эффи знала Бриджет достаточно хорошо и понимала, что иногда у нее случаются темные полосы, когда за нее и правда надо беспокоиться, и это не блажь.

– А что она натворила? – Эффи и сама заволновалась.

– Еще не знаю.

– У тебя деньги есть? – спросила Эффи.

– Осталось из того, что дали нам мама с папой, – сказала Лина.

Родители выдали каждой из них по пятьсот долларов на расходы, и Лина почти ничего не потратила.

– У меня осталось двести долларов. Бери, – сказала Эффи.

Лина обняла ее.

– Завтра я привезу ее домой. Я позвоню маме с папой из аэропорта, но ты, пожалуйста, тоже объясни им, что случилось.

Эффи кивнула:

– Лети, побудь ей мамой.

– Если ей нужна мама, – ответила Лина.

Она порадовалась, что сообразила положить Штаны в ручную кладь.

Когда назавтра в десять утра зазвонил телефон, Тибби знала, что это. Взяла трубку и услышала плач.

– Миссис Граффман, я знаю, что случилось. Вам не нужно ничего говорить. – Тибби закрыла глаза ладонью.

Похороны были через два дня, в понедельник. Священник прочитал проповедь над могилой. Тибби стояла рядом с Анджелой, Брайаном, Дунканом и Маргарет. Кармен вернулась из Южной Каролины и стояла поодаль. Все тихонько плакали.

Ночью Тибби не могла заснуть. С часу до трех смотрела «Стальные магнолии» по «Муви-Ченнел». И даже обрадовалась, когда услышала в четверть четвертого вопли Кэтрин. Бесшумно пробралась в детскую, пока измотанные родители не проснулись, взяла сестру из кроватки и пошла с ней вниз, в кухню. Помассировала Кэтрин животик, пристроила на плечо. Свободной рукой подогрела бутылочку с молоком. Кэтрин певуче гулила, и от этого было щекотно уху.

Тибби взяла Кэтрин к себе в постель и смотрела, как та засыпает, не допив молоко. Потом обвилась калачиком вокруг сестры и заплакала. Слезы впитывались в пушистые мягкие волосы Кэтрин.

Наконец Кэтрин впала в фазу глубокого младенческого сна, когда ее и взрывом не разбудишь, и Тибби уложила ее обратно в кроватку.

Было уже четыре. Тибби вернулась в кухню. Открыла морозилку, нашла пакет из оберточной бумаги с Мими внутри. Двинулась в гараж прямо в пижаме и тапках с таким чувством, будто она принадлежит к другому миру. Намотала верх пакета на ручку велосипеда, крепко взялась поверх и проехала несколько километров до кладбища, чувствуя, как болтается под рукой замороженная Мими.