Союз звезды со свастикой. Встречная агрессия (сборник)

Все это время, с апреля 1937 г. до официально объявленного снятия Литвинова с должности в начале мая 1939 г., он продолжал выполнять некоторые обязанности в своем наркомате, сочинять кое-какие дипломатические послания, даже в европейские представительства, и встречаться с кое-какими европейскими дипломатами – тем самым достойно играя роль подставного лица по требованию Сталина. Но с необъявленным отстранением Литвинова от «европейского отдела» Наркомата иностранных дел Потемкин неофициально занял его позицию представителя Сталина по европейской внешней политике. Входящие дипломатические сообщения, прежде поступавшие Литвинову, теперь направлялись Молотову и от него – Сталину23. Потемкин, хоть и без титула наркома по европейским делам, стал главным голосом Кремля и публицистом новой линии в этой области – по крайней мере, до официального увольнения Литвинова в начале мая 1939 г. Только тогда Молотов официально принял Наркомат иностранных дел. А до этого Сталин и Молотов лично занимались европейскими делами, но всегда за фасадом Наркомата иностранных дел, который представляли Литвинов и Потемкин. Слова Потемкина были словами Сталина. Его статьи, которые нарком иностранных дел Литвинов иногда обнаруживал уже после их публикации, представляли превалирующие внешнеполитические взгляды Кремля.

Вернемся к «Краткому курсу», где грядущая судьба Польши была предсказана в сентябре 1938 г. Этот текст, содержащий более 400 страниц, был важен не менее всего, выпущенного ранее издательским аппаратом Сталина. Кроме прочего, он известил о новой сталинской дипломатии – хотя и запутывая ее позиции типично непрозрачным советским новоязом. «Краткий курс» был составлен под непосредственным наблюдением Сталина. Он лично редактировал текст – хотя в последующие десятилетия не представлялся редактором. Он был также одним из его авторов24. Несмотря на очень сжатый язык и осторожно сформулированные неопределенности, «Краткий курс» был важнейшим партийным документом.

Поскольку цель этой статьи – выявить один из наименее известных в истории эпизодов, помогающий понять, как началась война в 1939 г., а именно – польскую проблему, нам нужно обратиться к «Краткому курсу». Давайте вспомним, что его авторы, то есть Сталин, настаивали, что Польша – вероятная следующая жертва германской агрессии25. Это не просто совпадение: точка зрения Сталина на грядущую судьбу Польши, опубликованная в «Кратком курсе» в сентябре 1938 г., и статья Потемкина «Куда идет Польша?», опубликованная несколькими месяцами ранее в «Большевике». Первоначально печатающийся с продолжениями в «Правде», «Краткий курс» был потом напечатан шестимиллионным тиражом на русском языке. Германский посол Шуленбург записал, что «Правда» превознесла «всемирно-историческое значение» этой книги, потому что «она предоставляет братьям и товарищам вне советских границ необходимые индикаторы [руководство] для осуществления революционного действия»26.

В соответствии с наклонностями Сталина как литератора и знатока культуры, авторы «Краткого курса» также заново развили философский марксизм-ленинизм – изложенный так, как хозяин Кремля понимал эту доктрину. Они также представили его взгляд на историческую значимость самого себя – после того, как чистки 1937–1938 гг. прекратили земное существование его конкурентов на корону Ленина. Посол Шуленбург так характеризировал биографию Сталина в «Кратком курсе»: после «очень грубой подделки фактов… авторы решили изобразить Сталина как непогрешимого исполнителя воли его учителя, Ленина, и искоренить память о действительных руководителях большевистской революции»27. Сталин и его агенты переписали прошлое, чтобы повысить его роль в революционной истории. Убийство большинства соратников и противников из среды старых большевиков в чистках 1937–1938 гг. дало Сталину возможность значительно раздуть собственную важность. Он удалил свидетелей истории, могущих представить другие взгляды.

Сентябрь 1938 г. был месяцем безнадежной предмюнхенской дипломатии на пике судетского кризиса. В то время Литвинов, номинальный нарком иностранных дел, истово предлагал свой товар Лиге Наций в Женеве под лозунгом «коллективной безопасности», пытаясь убедить иностранные правительства и общественность начать войну против нацистов28. В течение того месяца и даже в последовавшие месяцы Литвинов часто использовал этот лозунг (далее покажем, что и советская пресса делала то же, хоть и менее часто). Но он делал это, как обычно, специфически не связывая предлагаемые коллективные антигитлеровские действия других стран со сходными действиями Советского Союза, который внесет «свою лепту» – что неоднократно обещал Литвинов и другие советские представители. Но ни Литвинов, ни другие, как отметил проницательный канадский дипломат, никогда не говорили, что собой представляет та самая «лепта»29.