Союз звезды со свастикой. Встречная агрессия (сборник)

Итак, ранние заявления Потемкина о разделе Польши были частью нового дерзкого внешнеполитического курса Кремля, который был публично, хоть и завуалированно, выражен в «Кратком курсе» и в других публикациях. Но эти информационные сигналы не закончились статьей Потемкина в «Большевике», обличением Гитлера в мнимом антипольском заговоре Сталиным и его соавторами по «Краткому курсу» и замечанием Литвинова Кулондру о польской армии.

* * *

Посол Шуленбург, ощущавший юмор, распространившийся в правительственной Москве в день созыва Мюнхенской конференции, был принят Потемкиным в тот же день, 29 сентября 1938 г. Потемкин, выражая гнев своего начальника на то, что его не включили в список приглашенных обсуждать судьбу Чехословакии в Мюнхене, пошел в атаку. Как только Шуленбург оказался в его кабинете, Потемкин разразился тирадами с кучей претензий, направленных против Германии и всех стран, замешанных в Судетском кризисе, кроме своей собственной страны.

Сперва Потемкин гневался на европейский Запад за то, что тот не пошел по тропе войны, по которой его правительство хотело бы, чтобы этот Запад шел, и о которой Литвинов говорил в Женеве. Потемкин предупредил Шуленбурга, что участвовавшие в том, что он назвал «уничтожением» Чехословакии, пожалеют об этом. После окончания проповеди против Германии и западных держав Потемкин перешел к Польше. Он жаловался Шуленбургу, что поляки собираются с согласия Гитлера забрать кусок Чехословакии, на котором, по их словам, проживает польское население. Но, предостерег Потемкин, Польша тоже является страной со многими меньшинствами, хотя он, несомненно продуманно, упомянул из них только немцев и украинцев. (Шуленбург подчеркнул в своем отчете в Берлин, что Потемкин с особым выражением произнес слово «многие».) Он предупредил, что Польша будет сожалеть о территориальной экспансии за счет Чехословакии. Украинцы в Польше, угрожающе заметил Потемкин, начали «пробуждаться к действию»38.

Оплеуху получил еще один вождь – Муссолини, созвавший Мюнхенскую конференцию. Итальянцы заплатят за то, что поддерживают Гитлера, предсказал Потемкин. Он провозгласил (со значительно меньшей точностью, чем оказалось в действительности), что наградой Муссолини за созыв Мюнхенской конференции станет потеря Италией Южного Тироля, который перейдет Германии. Закончив словесное избиение всех участников Мюнхена, включая правительство Бенеша (проигравших чехословаков, представителям которых не позволили присутствовать на мюнхенской стрижке), Потемкин перешел на другую сторону, чтобы словесно помочь нацистскому режиму. Он лицемерно предупредил посла Шуленбурга, что Муссолини опасен39.

Обличительная речь Потемкина Шуленбургу от 29 сентября предвосхитила статью «Правды», появившуюся через два дня, 1 октября. Возможно, что именно замнаркома ее и написал. Так или иначе, журналисты Сталина были в курсе антипольской линии, изложенной Потемкиным германскому послу: «Правда» стремилась донести до Гитлера мысли Сталина о Польше, точно так, как Потемкин сделал это полгода назад в «Большевике». «Правда» заявила, что «поляки сами роют могилу независимости Польши». Скоро придет время, когда германские «фашисты» сделают раздел Польши «приказом дня», писалось там. Согласно «Правде», «германские фашисты давно присматриваются к некоторым частям Польши»40.

Через два дня Шуленбург предоставил Вильгельмштрассе анализ послемюнхенских настроений в советской столице. В Москве, отмечал он, продолжают превалировать плохое настроение и чувство изолированности. Сталин не добился «милой маленькой войны, в которой воюют другие», писал Шуленбург, и «которая принесла бы так много радости Москве». «Коллективная безопасность» пропала. «Хуже того: с точки зрения Кремля, никто не обращал на него ни малейшего внимания, а даже минимального внимания хватило бы на приглашение Сталина присоединиться к обсуждениям в Мюнхене. В результате гнев кремлевских пропагандистов был направлен против предавших дело Советов, в числе виновников были Лига Наций и особенно Британия и Франция». Лига тоже пропала, писал Шуленбург41.

Через два дня, 2 октября, в статье «Известий», будто бы собранной из донесений Литвинова о встречах Лиги в сентябре 1938 г., Сталин мог предложить западным державам только игру без победителей. Они могли бы объединиться в «коллективном противодействии агрессорам», роль Советов в котором будет определена позже (судя по «Известиям», Москва снова не сделала твердого предложения присоединиться к этим усилиям). В противном случае, предостерегали «Известия», грянет война и вызовет общественное недовольство. Правительства Британии и Франции, опасаясь хаоса и общественных беспорядков, которые, безусловно, последуют за войной, капитулировали перед диктаторами.

Угроза революции в тылу (как произошло в 1917–1918 гг.) была отчетливо сформулирована «Известиями» и могла быть безошибочно понята всеми участниками, а также секциями зарубежных коммунистических партий, подчиняющихся указаниям Коминтерна в Москве.