Сохрани мой секрет

Женщина кивает:

– Как ты определила это расстояние? Ты знала его с самого начала или пришла к этому опытным путем?

– Путем проб и ошибок, – вступает в разговор папа. – Это две вещи, которые у меня получаются в жизни лучше всего. – И он протягивает женщине руку.

О-о-о-о-о не-е-е-е-ет! Все вдруг начинает происходить словно в замедленной съемке. Я представляю себе, как бросаюсь между папой и этой женщиной, чтобы помешать им пожать друг другу руки. Но она уже успела протянуть руку и сжимает папину ладонь. Опозда-а-а-а-а-а-а-ала!

Женщина трясет папину руку:

– Кажется, вас зовут Дэн? Я Трейси Ривера, учительница Агнес по математике. Мы пару месяцев назад говорили с вами по телефону…

Агнес как-то скукоживается и делает несколько шагов в сторону, чтобы ее не было видно.

– А, точно, – произносит папа. – Кажется, мы тогда говорили по поводу нитрата калия. Еще раз приношу свои извинения.

Несмотря на то что тогда Агнес могла запросто взорвать всю школу, по голосу папы не скажешь, что он сейчас очень переживает по этому поводу. И он внимательно рассматривает мисс Риверу. Но смотрит он на нее не пытливым Взглядом Адвоката. Этот взгляд называется «Я иногда забываю, что папа – мужчина, пока не замечаю этот взгляд». От того, как он смотрит на мисс Риверу, мне хочется вырвать свои глаза и охладить их под струей холодной воды.

Агнес могла бы мне помочь, но она упилила в сторону аварийного выхода. В принципе у нее хорошие инстинкты: когда ничего уже больше сделать нельзя, надо включить аварийную сигнализацию и валить.

Я нагоняю сестру около дверей аварийного выхода.

– Это катастрофа, – сообщаю я ей. – Папа флиртует с твоей учительницей. Мы должны это остановить.

– Да они просто говорят, – возражает Агнес.

Агнес делает вид, что ничего не замечает и ничего не понимает.

– Нет, – говорю я. – Они не просто говорят. Они разговаривают, улыбаются и смотрят друг другу в глаза. И гляди, он прикоснулся к ее руке! Надо немедленно что-то делать!

Я не отрываю взгляда от папы и мисс Риверы, но Агнес больше интересует, что какой-то ребенок засовывает монету в ее автомат по продаже жвачки. Даже если Агнес не возьмет первое место на этом Дне науки (а она всегда выигрывает на таких мероприятиях), она неплохо заработает на жвачке.

– Что ты хочешь, чтобы я сделала? – спрашивает сестра.

Не надо быть гением, чтобы ответить на этот вопрос.

– Иди к ним! Отвлеки их! Прерви их разговор!

– Папа говорит, что прерывать невежливо, – возражает Агнес.

– Ну и что? Он не должен флиртовать с женщинами! Он женатый мужчина!

Агнес возвращается к своему экспонату, а папа и мисс Ривера продолжают мило болтать. Я решаю, что никак не могу изменить эту ситуацию, отхожу в сторону и сажусь рядом с мальчишкой, который выставил лабиринт для мышей. Но вместо живых грызунов в нем резиновые мыши. Парень объясняет учительнице, что настоящие мыши сбежали куда-то и теперь весь его дом страшно воняет.

Трагический рассказ о побеге и смерти мышей прерывает знакомый голос:

– Привет. Твоя сестра тоже что-то выставила?

Это Гарри Домашка.

Он пододвигает стул и садится рядом со мной. Я рада его видеть. Я совсем забыла, что у него есть брат, который на год младше Агнес. Наверное, его брат сидит за одним из столов, на которых ученики демонстрируют собранных из разных деталей роботов.

– А где твой брат? – спрашиваю я его.

– Андерсон? А вон он. – Гарри показывает на худосочного мальчонку с копной рыжих волос, стоящего перед мертвым растением с трагическим выражением лица. Я сочувствую его брату. Судя по всему, у меня с ним много общего.

Родители Гарри фотографируют Андерсона и его «научный экспонат». Его мама и папа – худые, невысокие, в очках и с тронутыми сединой волосами. Цвет их волос я назвала бы «соль с перцем». Родители Гарри очень похожи друг на друга, и при первом же взгляде на них складывается ощущение, что они пара. Они полная противоположность противоположностям.

– Ты пойдешь на танцы? – спрашивает меня Гарри.

Я громко смеюсь. Ну Гарри и рассмешил! Зачем мне идти на эти танцы? Танцы – это развлечение для популярных ребят, и если я приду на эти танцы, то буду все время подпирать стену где-то в углу. Кстати говоря, этой весной танцы вообще могут не состояться, если я не придумаю, как помочь Софи вернуть в кассу собранные на них деньги.

– Я сказал что-то смешное? – обиженным тоном спрашивает Гарри. – Ты все-таки входишь в состав комитета по украшению зала.

Это точно. Он видел, что вчера во время обеда я сидела за столом юных интерьерных дизайнеров, обсуждавших запахи.

– Да, но совершенно не потому, что мне хочется быть членом этого комитета. У меня свои деловые цели.

– Вот как.