Сокол

Впрочем, в метро он не оплошал — не блевал, а стоял у дверей, чинно держась за никелированную стойку. Можно было бы, конечно, и сесть — места имелись, да мальчишка и представить себе такого не мог — сидеть в присутствии царствующих особ! Ну, разве что прикажут.

А Максим на этот раз ничего никому не приказывал — не до Баты, честно говоря, было. Сидел, думал. Чувствовал — нельзя так оставлять это убийство, нельзя! Не зря ведь так горел под рубашкой сокол! И сейчас еще не очень остыл. Молодой человек украдкой потрогал амулет — теплый. Поезд вынырнул на поверхность, пересекая по мосту Сену, и Макс невольно повернул голову — полюбоваться башней. Скосил глаза на Тейю — та тоже смотрела, широко открыв глаза. Видала ведь в прошлый раз, и все же… Что же касается Баты, то того, как верного телохранителя, больше занимали пассажиры. Ух, с какой ненавистью он посматривал на бедных негров! Хорошо, Максим строго-настрого запретил ему бросаться на людей, а то б недалеко и до беды — цептеровский кухонный нож — вещь опасная, особенно в умелых руках мальчика-убийцы из банды «Лапы Себека».

Патлатый старик в старом пиджаке и черной велюровой шляпе, войдя в вагон, растянул аккордеон, наигрывая «Сьель де Пари». Макс вытащил из кармана мелочь, дождавшись конца мелодии, протянул музыканту. Тот поклонился:

— Мерси боку.

В кармане пиджака старика торчала газета, Макс машинально протянул руку:

— Свежая?

— Сегодняшняя, месье. Пожалуйста, берите! Интересуетесь новостями?

Молодой человек ничего не ответил, да и старик поспешно вышел на бульваре Гренель.

Честно сказать, Максима не очень-то интересовали новости — скорее число. Все как-то недосуг было узнать поточнее… ага… 27 мая. А год… Почти год прошел с того момента, как он, Макс, исчез в переходе на станции метро «Данфер Рошро». Значит, что же… Получается, он… то есть не он, а тот Максим, который по-прежнему жил здесь, в этой эпохе, снова очутился во Франции — вероятно, приехал на соревнования. Именно так и выходило по словам отца. Наверное, интересно было бы встретиться, поговорить… А кто тот Максим ему? Брат-близнец? Зеркальное отражение? Скорее всего — второе. Да, отражение. Только теперь вряд ли зеркальное. Здесь прошло меньше года, а там, в Египте, — три. И фараон Ах-маси — вполне взрослый двадцатилетний парень, а не семнадцатилетний юноша, каким когда-то появился в Черной земле. Отец семейства и великий царь, повелитель великой страны, несущий полную ответственность за ее благополучие и безопасность. Между прочим — довольно тяжелое бремя.

Сокол! Кто же убил и пытал Петосириса?

Квартира контрагента Якбаала на бульваре Эдгара Кине оказалась пустой! Мало того — она носила следы веселого разгрома, да и входная дверь оказалась не запертой, точнее — взломанной. Ящики из стола и бюро были вытащены, по всем двум комнатам разбросаны какие-то бумажки, одежда, мусор. Компьютерный монитор валялся под столом — видать, уронили в спешке. Все, буквально все перерыто: шкафы, буфет, даже постель. Видно было по всему — здесь что-то искали, и Максим подозревал что именно. Амулет! Волшебный сокол! Теперь это стало ему окончательно ясно — хотя, конечно, в жизни бывают всякие совпадения, но… Сердце вещало, и сокол на груди оставался теплым!

Наклонившись, Максим поднял с пола почтовую карточку. Послана год назад из Живерни. От какого-то Гусмана или Гюсмана. Та-ак…

— А ну-ка поищите кругом вот такие вещицы, — фараон показал открытку, — ну или вот такие…

Он взял со стола разорванный конверт. Картье Жан Расин, Кан, 4000.

— Вот, я еще нашла! — протянула открытку Тейя.

Шербур. Авеню Генерала Леклерка.

— И я нашел, господин!

Снова Кан. И тот же адрес — квартал Жана Расина.

— И вот еще…

Опять Шербур. Снова Кан. Живерни.

А хозяин квартирки вел обширную переписку! Странно — это в наше-то время, когда есть электронная почта. Странно.

Что, если включить компьютер? Монитор, кажется, целый… Ага, включил… Монитор-то целый, а вот системный блок… Винчестер просто выдран! Интересно, зачем? Если нужна информация, так можно было бы просто посмотреть… если все данные не защищены каким-нибудь хитрым паролем.

— Вот…

Еще открытки. Все поздравления с какими-то праздниками. В основном из Кана. Квартал Жана Расина — это адрес почты, а кто посылал открытки — попробуй узнай! Хотя, конечно, городской квартал не может быть очень большим, но… В Кане тысяч пятьдесят живет — точно.

Что ж, Кан так Кан — похоже, здесь больше всего открыток именно оттуда.

Сунув карточки с разными адресами в карман, Максим махнул рукой своим спутником, и они быстро покинули дом. Внизу, во дворе, немного задержался с Тейей, дожидаясь Бату — наверное, приспичило парню.

Мальчик-убийца появился через несколько минут с самым серьезным видом.

— Эй, эй, не кланяйся! Докладывай, что ты там хочешь сказать?

— В этом жилище кровь, господин. Там, за ложем, бурые пятна.

— Кровь?! А ты случайно не обознался?

— О, нет, господин. Крови я повидал много.

— Не сомневаюсь. — Максим раздраженно махнул рукой — дело, кажется, становилось все более запутанным и опасным.