Сокол

Наемники выполнили приказ быстро и четко, несмотря на то что у некоторых — как и у Макса — были и жены, и даже дети. Те тоже действовали четко — видать, давно привыкли к походно-полевой жизни.

— Да будут благословенны к тебе боги, уважаемый Паисем! — Расплывшись в улыбке, к сотнику подошел — нет, такое впечатление, что подкатился! — крепенький толстячок с большой круглой головой и широким носом. Голова его, по обычаю народа Черной земли, была тщательно выбрита, одежда состояла из белой набедренной повязки и узорчатого передника, толстую шею украшало ожерелье из коралловых бус. Отнюдь не дешевая вещь, между прочим.

— Это Пиатохи, мой помощник и кладовщик, — представил толстяка Паисем. — Но это — не простой кладовщик, кроме всего прочего, он заведует размещением, вооружением, продовольствием — в общем, всем таким прочим. В мое отсутствие — слушаться его, как меня! Ясно?

— Ясно, господин сотник! — хором выкрикнули наемники.

Величественно взмахнув рукой, сотник повернулся и зашагал к длинному приземистому зданию, располагавшемуся в конце двора. По-видимому, это и была казарма.

— Лучники — два шага вперед! — оглядев строй, распорядился Пиатохи.

Шагнул весь строй!

— Хм… Неплохо. — Толстяк почесал шею. — Ладно, посмотрим. Теперь все назад… Копьеносцы — два шага.

И снова шагнули все… нет, почти все — кроме детей и женщин. В общем-то понятно, наемники — это воины-универсалы. И лучники, и копейщики, и пращники… и швец, и жнец, и на дуде игрец.

Пройдясь перед строем, Пиатохи выбрал пятерых наиболее мускулистых и сильных:

— Вы — со мной, женщины и дети — туда. — Он кивнул на тенистый навес у самых ворот, как раз напротив чучел. — Остальным ждать. Я сказал: женщины и дети — туда! — Пиатохи недобро посмотрел на оставшегося в строю Бату. — Ты что, особого приказания ждешь, малец?

— Это мой брат, господин, — с улыбкой заметил Максим. — Он очень хорошо метает ножи, а из лука бьет так, что никакому охотнику и не снилось!

Толстяк усмехнулся:

— Скажи, пожалуйста! А ты, парень, не врешь? Впрочем, мы это сейчас быстро проверим. И… вообще-то — да, не такой уж он маленький. Ладно, оставайся в строю — посмотрим, какой ты лучник.

Бата вбил стрелы в красный кружок мишени. Положил прямо в центр, одну за другой, словно гвозди вколачивал! И с двадцати шагов, и с пятидесяти, и со ста.

— Ну, ты молодец, парень! — удивленно протянул Пиатохи. — Видать, недаром нахваливал тебя твой братец.

Бата молча поклонился и попросил ножи.

— Найдутся и ножи, — усмехнулся толстяк. — Только попозже. Сейчас проверим метателей дротиков, пращников, копьеносцев…

Максим, конечно, стрелял из лука не так ловко, как мальчик-убийца, зато куда лучше управлялся с тяжелым копьем и дротиком, а также с серповидным мечом и секирой. И тоже заслужил похвалу толстяка Пиатохи, а впрочем, не одного его — сотник Паисем к этому времени давно уже стоял под навесом, внимательно наблюдая за разворачивающимся во дворе действом. Особенно когда дело дошло до рукопашной схватки.

А для этого Пиатохи вновь вызвал самых здоровых — тех, кто только что ходил с ним на склад за оружием и амуницией.

— Будете бороться по очереди! Парами.

— Разрешаются ли удары? — тут же поинтересовался Максим.

— Конечно! — прищурившись, бросил подошедший сотник. — А как же в бою — без ударов? Руками, ногами, головой — чем угодно. Смотрите только, не покалечьте друг друга. Слишком уж увлекшиеся отведают плети!

— Не покалечить? — Фараон усмехнулся и подул на сжатый кулак. — Могу я обвязать кулаки какой-нибудь мягкой тряпкой?

— Боишься за свои нежные руки?

— Нет. За чужие челюсти!

Правильно боялся. А эти-то увальни-здоровяки! Ох, напрасно они недооценили соперника, напрасно…

А поначалу все начиналось хорошо — для здоровяка-наемника. Ух, и ручищи же у него были — оглобли, не руки! Уклоняясь от захвата, Макс быстро отпрыгнул в сторону, пригнулся и тут же выпрямился, приняв боксерскую стойку. Снова уклонился… Соперник, ухмыляясь, расставил руки…

Удар! Удар! Удар!

Целый град: боковой удар — хук — слева в челюсть, прямой — свинг — в переносицу и вдобавок апперкот — коварно, снизу, в печень!

Но силен оказался мужик, силен, ничего не скажешь! Пошатнулся, но не упал, лишь заглотнул побольше воздуха и, не обращая внимания на текущую из разбитого носа кровь, ринулся в бой. Слепо, словно носорог. И так же неудержимо!

— Под ноги! — азартно закричал толстяк Пиатохи. — Бросся ему под ноги, парень!

— Э, нет, так нечестно! — не менее азартно возразил сотник.

Макс не слышал их, полностью поглощенный боем. Выждав до последнего, снова отскочил, пропуская разъяренного наемника слева… И еще удар! В почку!

Здоровяк взвыл! Затормозив, развернулся, обиженно сопя, наклонил голову, словно бык. Казалось, он вот-вот забьет копытом в землю… Наверное, были бы копыта — забил бы…