Сокол

Ошивавшийся в саду Макс маялся от безделья, не зная, куда себя деть. Сетнахт сегодня был занят и уроков не давал, да и все кругом усердно хлопотали, включая Уну. Предоставленный сам себе гость выкупался в одиночестве в пруду, потом, зубоскаля со служанками, посидел в беседке, потом… Потом направился к воротам — не очень-то плотно они оказались прикрыты, вполне можно было бы уйти, убежать, если б это нужно было юноше. А нужно-то ему было как раз другое — домой! А как это сделать без господина Якбаала, хозяина всего здешнего парадиза? А никак! Так что ни о каком бегстве речи не шло, несмотря на то что Максиму, конечно же, очень хотелось узнать, что стало с Тейей. Она, кажется, пробиралась в Уасет? Да-да, именно туда. Вот бы и встретиться.

Тейя… Грустные мысли вновь нахлынули на молодого человека. Грустные и конфузливые. Да, Тейя ему очень нравилось и даже больше, чем нравилась, но… но ведь у него были и Пебаст, и Уна, и другие служанки. Только захоти.

А почему-то больше хотелось — Тейю! При всей внешней похожести она все-таки сильно отличалась от прочих местных девушек каким-то неуловимым шармом, аристократизмом даже и неким только ей присущим изяществом. Вытянутые блестящие глаза, чуть вздернутый носик — такой только у Тейи! И — изображение сокола на спине, меж лопатками. Именно ее, Тейю, и искал Якбаал! Зачем она ему нужна? Зачем? Узнать бы…

С охапкой пестрых цветов к воротам подошла Уна. Улыбнулась:

— Что такой грустный?

— Да так.

— Если хочешь, встретимся вечером. Кое-что тебе покажу… чего ты еще точно не видел.

— Да, конечно, давай встретимся, — рассеянно кивнул молодой человек. — Приходи.

— Я приду не одна, ладно? С подружками. Не надо, чтобы нас с тобой часто видели наедине… слишком часто.

Максим улыбнулся:

— Хорошо, как скажешь.

Уна… Не то чтобы эта девушка ему не нравилась. Нравилась, и даже очень. Но, наверное, это было лишь мимолетное увлечение, совсем не тот случай, что с Тейей. И Уна, казалось, тоже чувствовала это, давая понять, что ни на что не претендует в жизни «милого Ах-маси». «Милый» — она его так называет. Так и Якбаал всегда говорит — «друг мой» или по-французски — «мон шер ами».

Как здесь скучно-то, боже! Оазис, почти полностью изолированный от мира. Интересно, что держит здесь слуг — ту же Уну? Только лишь страх? Или чувство защищенности? Или еще что-нибудь? Почему, к примеру, Уна не пошлет своего господина к чертям собачьим да не убежит в какой-нибудь большой город, скажем, в тот же Уасет, вовсе не подчиняющийся завоевателям хека хасут? Что ж не уйдет? Боится?

Вечером Уна пришла, как и обещала, с подружками. В честь праздника пусть даже и не очень-то почитаемого этими девчонками бога все были одеты в полупрозрачные длинные платья — нежно-зеленые, белые, розовые. На Уне было светло-голубое, очень красивое, с большим, от самого бедра, разрезом.

Принесли хозяйского вина, пива, недавно сваренного Сетнахтом в честь праздника Сета, — все делалось по старому как мир принципу: «Кот из дому — мыши в пляс». Даже того же Сетнахта девчонки сегодня почему-то не опасались, да его и не было видно нигде.

— Он в храме, — негромко пояснила Уна. — Будет приносить жертвы Сету. Праздник.

Максим улыбнулся:

— Чего ж вас-то не позвал?

Девушка передернула плечами и в ужасе замахала руками:

— Упаси Амон нас от таких праздников! Сет — страшный, злой бог. Другое дело — Амон, светлое божество тепла и солнца.

Гостьи принесли с собой музыкальные инструменты — небольшую арфу, флейту и что-то напоминающее домру с длинным грифом. Выпив вина и пива, заиграли, запели — негромко, но проникновенно, лирично, не для других — для себя. Песня была необычная — Макс уже достаточно улавливал слова, чтобы понимать ее смысл, — о тяжкой крестьянской доле:

Должны ли мы день целый
Таскать зерно и белую полбу?
Полны ведь уже амбары [1].

Девушки-музыкантши нежно перебирали струны, негромко выводила грустную мелодию флейта, все покачивались в такт, и Максим тоже.

Потом, после песен, заговорили за жизнь. Сначала грустно, а потом и весело, вспоминали разные смешные случаи, хохотали… Нет, эти люди положительно не умели и не хотели долго предаваться унынию!

Под потолком, за узкими окнами, светились желтые звезды, месяца было не видно, он завис где-то над самой крышей. Еще немного попев — теперь уже повеселее, — девушки принялись прощаться до завтра.

— Рано уходите! — с сожалением посетовал молодой человек и, улучив момент, подхватил под локоть Уну, наклонился, шепнул: — Ты, кажется, обещала мне кое-что показать.

— Тсс! — Девушка проводила взглядом уходивших подруг. — Покажу! Идем за ними скорее.

— За ними? — Максим удивился. — А интересно куда?

— Увидишь!

Вместе с остальными девушками они вышли во двор, направляясь к небольшим домикам почти у самой стены, — именно там и жили все слуги. Ночь была теплой и звездной, золотистый месяц покачивался над плоской крышей дворца, тихо шуршали листьями пальмы. Пахло цветами, жареной рыбой, благовониями… и еще чем-то таким… непонятным, дурманящим, мерзким.