Сокола видно по полёту

Далеко не сразу Роберт разобрался в том хаотичном скопище шатров из шкур и небольших каменных домиков поселения Обгорелых. Сейчас он уже знал, что семейные пары жили каждая в небольшом отдельном шатре, дети до пяти лет находились подле родителей. Холостые же по семь-десять человек спали вместе: в нескольких шатрах взрослые мужчины, в других женщины, потом дети от пяти до шестнадцати лет, девочки и мальчики так же порознь. Каменный дом был у вождя и Грай, второй у Красной Руки, а в самом большом обитали пожилые женщины. А вот сильно пожилых мужчин Роберт у Обгорелых не видел.

В стороне от жилья стояла кузня, где Смэд перековывал косы и ломаное оружие в мечи, ножи и наконечники для стрел и копий, и коптильня, которой заведовал Ульф. Под большим навесом за сараем Эша руководила выделкой шкур. Единственное, чего Роберт пока не мог понять, почему самый большой шатёр, около которого он часто видел женщин и маленьких детей, находится вдали от поселения, почти у самого озера.

Когда вождь клана отправил пленника, молодого парня, жить в одном доме со старухами, то чётко обозначил его социальный статус. Хотя сам Роберт, пусть и не быстро, но всё же смог устроиться там более-менее с комфортом. Особенно с тех пор, как начал развлекать своих соседок историями жителей низин, и по вечерам к ним на огонёк стали заходить и замужние женщины, и девушки. Их отношение постепенно менялось: молоденькие Обгорелые всё ещё не заговаривали с Робертом, но уже не фыркали презрительно при его приближении; Улрике перестала придираться по любому поводу; Хджордис больше не отвешивала тумаки; Силдж заботливо хлопотала около него во время приступов; неприязнь Мораг почти прошла. И теперь ему предстояло покинуть этот дом, к которому он уже немного привык.

Роберт передёрнул плечами, отгоняя тревогу, подхватил деревянные кадушки и направился к двери.

— Я буду скучать по вам, леди, — сказал он на прощание.

У ручья Грай и две девочки помладше тёрли мыльным корнем мужские нижние рубашки из небелёного полотна, а затем полоскали их в студёной воде.

— Как ты после вчерашнего, Роберт? Живой? — спросила Грай, сдувая выбившиеся из-под кожаных завязок и настырно лезущие ей в глаза волосы.

— Сейчас уже да. А вчера вечером думал, что умру… — сказал он и улыбнулся, наблюдая за её тщетными попытками справиться с непослушными прядями. — Давай, я тебе помогу. — И, не дожидаясь согласия, сам заправил их ей за уши. Девчонки прыснули в ладошки, и Роберт подмигнул им. Затем снова повернулся к Грай: — Тиметт сдержал слово. Он приказал не лезть в бой, стоять в стороне и стрелять из лука, если кому-то понадобится помощь. Так что я не только остался живой, но ещё и коня подстрелил. Он был большой, и я легко в него попал.

Хохотушки снова рассмеялись, зашушукались, потом сложили мокрое тряпьё в плетёную корзину и пошли прочь, время от времени оборачиваясь и продолжая улыбаться.

— Я хотел тебя спросить о Хлои, которая пришла с нами, — сказал Роберт, когда девочки отошли подальше. — Теперь она будет женой Хагена?

— Не совсем. А почему ты спрашиваешь? — прищурилась Грай. — Она тебе понравилась?

— Она боится… — Роберт хорошо помнил, как долго его самого здесь били и унижали, и в ушах у него всё ещё стоял её полный боли ночной крик. — Хаген сказал, это его женщина. Вот я и подумал, что он женится на ней и будет защищать…

— Хаген так сказал, потому что первым покроет её. Его очередь иметь ребёнка, — сказала Грай, приглаживая мокрыми руками волосы. — Все горцы крадут девушек, Роберт, потому что нам нужны воины. Но Обгорелые женятся только на своих.

— Но твоя мама… ты сама говорила.

— Такое редко бывает. Силдж рассказывала, всего три раза такое было. Обгорелый, если хочет взять пленницу замуж по законам клана, должен сразиться со всеми, кто хотел бы её покрыть. Моя мама была очень красивая — со светлыми волосами и голубыми глазами. Отец бился за неё почти со всеми мужчинами клана. Даже со своим отцом… Он всех победил.

— А девушка из Обгорелых может выйти за мужчину из низины? Она тоже должна за него биться? — с любопытством спросил Роберт.

Грай рассмеялась.

— Не знаю, такого ни разу не было, — сказала она. — Но знаю, что Хаген не женится на Хлои. Когда она родит ему ребёнка, её покроет следующий воин. И так, пока она сможет рожать. В последний поход Тиметта наших много погибло.

— А женщины клана разве сами не рожают?

— Рожают. Но мы не можем ходить брюхатыми постоянно. Мы воины и охотники, как и наши мужчины, мы тоже заботимся о клане. Видишь большой шатёр у озера? Там живут женщины из низины с малышами. Когда малышам исполняется пять, они переходят сюда, в общие шатры для мальчиков и девочек. И тогда они уже члены клана. А те женщины нет.

— И что с ними?

— Остаются там, — равнодушно пожала плечами Грай. — Клан их кормит и защищает, а они ухаживают за малышами и помогают женщинам, которые на сносях. Здесь в горах каждый приносит пользу, Роберт. Иначе никак.