Соколиная охота

– Ай-яй! Что же вы, господин преподаватель никак не признаетесь в содеянном? Почему упорствуете? Впрочем, пускай-с. Так оно даже "антирестнее".

Тик-так, тик-так!

– Хитрость, дорогой доктор, заключалась в том, что наш с вами лиходей догадался о готовящемся побеге Ефимова и его полюбовницы. Это было не трудно предположить, понимая положение раненного «гладиатора». Или, может, сам подбил молодых людей пуститься в это рискованное предприятие. Сие не суть важно. Главное, что оба, с позволения сказать, беглеца, в отличие от профессора, знать не знали об опасной близости Вебера. Один неосторожный шум, громкая речь, хлопок дверью и все… зверь любопытный близится на запах верной сыти. Далее вовсе просто. Убийце стоило только спрятаться неподалеку, выждать пока не начнется потасовка, а она, уверяю вас, обязательно бы началась, ведь речь идет о бегстве крепостной, незаметно подкрасться и нанести роковой удар. Вот только незачем было, Алексей Алексеевич, столь откровенно демонстрировать нам свое инфернальное мастерство. Ножевое ранение в взаправдашней драке никогда не бывает одно, как правило, жертва в пылу схватки получает с десяток проникающих отверстий, притом не смертельных и попросту истекает кровью. Поделюсь с вами опытом старого ищейки, дилетанты совершенно не чувствуют нанесенных ударов и поражают соперника снова и снова, пока тот не повалится им под ноги бездыханным телом. А тут просто какая-то дьявольская меткость! Ювелирная-с! Вас, уважаемый, выдал ваш собственный профессионализм.

Нестеров провел пятерней по седеющей бородке и задумчиво подытожил:

– Таким образом, получается следующее. Злоумышленник, имея долгоиграющий замысел, основанный на интригах и знании психологии, понимает, что из-за ранения Ефимова поединка с князем не будет, во всяком случае, такого, как нужно ему, и меняет планы. Провоцирует дуэль намеченной жертвы с заезжим фехтмейстером. Передает его сиятельству записку, компрометирующую Софью Афанасьевну посредством игры в записки. Подставляет и убивает Вебера, обеспечивая возможность дуэли. В результате Фальк становится новым козлом отпущения. И впрямь ловко!

– Самое поразительное в этой истории, – сказала Ольга Каземировна, насупив точеные бровки, – что оба убийства были совершены способом, выставляющим виновником другого человека. Притом, со всей очевидностью! Сначала мы единодушно поверили, будто бедного Константина Вильгельмовича зарезал бежавший Ефимов, затем все также безоговорочно назначили в душегубы Ивана Карловича. Это просто уму непостижимо!

– Вы, безусловно, правы, сударыня! – пророкотал пристав и потряс над головой похожей на окорок ручищей. – Сие признак наивысшего профессионализма! Однако кое в чем вы все-таки ошибаетесь.

– В чем же?

– Ефимов никуда не бежал. Ни он, ни Татьяна.

– Как?!

– Черт побери, а где же они тогда?

Ответ полицейского прозвучал буднично, словно речь шла о чем-то совершенно обыденном. О ценах на дрова или достоинствах охотничьей собаки.

– Убиты-с!..

Раздался испуганный девичий вскрик. Софья Афанасьевна зажала рот ладошками.

Явно наслаждаясь эффектом, Антон Никодимович постукивал пальцами по фарфоровой чашке.

– А что же вы думали, лиходей такого уровня оставит свидетелей в живых? Прихлопнет Вебера прямо у них на глазах, а после поможет бежать? Да еще и помашет на прощанье белым платочком-с? Нет, дорогие мои. Дудки! Если я правильно понимаю логику этого страшного человека, Тимофей и Татьяна совсем ненадолго пережили Константина Вильгельмовича.

Княжна попыталась взять себя в руки и с всхлипыванием спросила:

– А где… где же тогда…

– Трупы? – весело подсказал Поликарпов сложное слово. – Времени у профессора было в обрез. А посему бьюсь об заклад, что наши Ромео и Джульетта обрели покой на дне заросшего пруда, что в десяти шагах от бани. Всего только и нужно, привязать к еще теплой руке или ноге какой-нибудь подходящий груз, приволочь тело к кромке воды и скинуть туда, где поглыбже-с. Думаю, поискать в парилочке, аккурат не досчитаемся кочерги или железного тазика.

Тик-так, тик-так!

***

Владимир Матвеевич Холонев поднялся из-за стола, подошел к идеально чистому окну и отворил створку. Парчовая штора немедленно заколыхалась на ветру и комната, словно по мановению волшебной палочки, наполнилась запахами близкого сада. Ночная прохлада вступила в неравную схватку с искусственным теплом изрядно натопленного помещения.

Несмотря на духоту, Софья Афанасьевна настойчиво куталась в плед. Достаточно было мельком взглянуть на нее, что бы различить раскрасневшиеся щеки и влажный блеск нежной кожи. Девушке явно было жарко, однако расстроенные нервы, как видно, временно лишили ее способности объективно оценивать обстоятельства. Впрочем, следующий же заданный княжной вопрос, вполне логичный и своевременный, свидетельствовал совершенно об обратном.

– Что произошло потом? Каковы были дальнейшие действия убийцы?

Антон Никодимович важно наклонил голову, точно ожидал услышать именно это.