Соколиная охота

– А с чего вы все-таки взяли, сударь, – заголосил вдруг Мостовой, – что эти несчастные шпажонки не могли быть отравлены пока лежали у Володи Холонева? Вот вы говорите факты, логика! Но разве не логично предположить, что все это сделал приказчик? Раз спилил с рукояти набалдашник, что бы обеспечить своему сюзерену викторию, то вполне мог и нанести на лезвие яд. До полного кумплекта, так сказать. Чтоб наверняка!

– Да, мне приходило это в голову, господин адъюнкт-профессор, – хитро улыбнулся пристав. – Но зачем, извольте вас спросить, в таком случае было смазывать оба клинка-с? Ведь почтеннейший Владимир Матвеевич доподлинно знал, каким оружием будет биться каждый из дуэлянтов. Иван Карлович шпагой со спиленной шишкой, князь – целой. Нет! Это могло сделать только третье лицо. Лицо, являющееся настоящим убийцей. То есть, вы-с!

Алексей Алексеевич застонал, точно от зубной боли и предпринял еще одну отчаянную попытку оправдаться.

– И все равно не сходится! Вы судите о моих поступках предвзято и совершенно бездоказательно. По-вашему, выходит, раз я выбегал из чертовой бани – я и есть проклятый душегубец и сволочь, каких мало. Ну, послушайте себя, ведь это же чистый бред! Да, теоретически я мог все это сделать. Подчеркиваю, те-о-ре-ти-че-ски! Но где, господин иудейский прокуратор, хоть одно маломальское доказательство? Что вы можете предъявить? Пустые умозаключения? Ха! Боюсь, что в суде, ради эффектного выступления в котором, вы битый час упражняетесь в словоблудии, вам не никто не поверит.

– Вы не того боитесь, ваше благородие, – сверкнула глазами Софья Афанасьевна, похожая в эту минуту на истинную валькирию. – Я сейчас же прикажу мужикам взять багры и хорошенько прочесать пруд. Если в нем и впрямь найдутся… если там обнаружатся… Татьяна и Тимофей… это подтвердит выводы следствия и тогда.

Княжну била крупная дрожь. Доктор Нестеров сделал заигравшемуся полицейскому резкое замечание и немедленно занялся девушкой. Ему дважды пришлось давать бедняжке нюхательную соль, прежде чем приставу удалось, наконец, продолжить.

– Что ж, господа, – сказал он, когда Софья немного успокоилась, и Вадим Сергеевич вернулся в облюбованное кресло, – я и впрямь несколько увлекся нашим маленьким спектаклем. Полагаю, самое время принять заслуженные аплодисменты и опустить занавес. Вы, профессор, умнейший человек и говорите истинную правду о цене моих умозаключений. Без доказательств – они ничто-с! Согласен. Однако я – не Охолонев и не привык делать пустых выводов, не подкрепляя их твердыми фактами. Я, знаете ли, не сажусь играть в карты, не имея на руках достаточного количества козырей.

– Позвольте, что вы имеете в виду? У вас есть что предъявить?

– Безусловно! Это я и пытаюсь вам втолковать! Не нужно, дорогая Софья Афанасьевна, прочесывать пруд. Во всяком случае, это совершенно не к спеху. Мои люди уже осмотрели все, что нужно. Шадрин, голубчик, прикажи доставить сюда доказательства.

Громко стуча сапогами, заместитель начальника городской полиции удалился за дверь.

– Какие еще доказательства? – рассмеялся Мостовой, проводив полицейского взглядом, и губы его задергались в нервном тике. – У вас на меня ничего нет! И быть не может! Если вы решили взять Мостового на зихер, советую вам немедленно оставить эту затею. У вас ничего не выйдет.

Створки скрипнули вновь, и в столовую залу влетел давешний помощник в сопровождении еще двух стражников. Один нес подмышкой знакомый сверток со шпагами, другой – серебряный поднос, предназначенный для визиток. Однако сейчас на нем вместо ровных типографских карточек красовалась зеленая малахитовая чернильница.

Воздух в комнате в мгновение ока наполнился сладковатым запахом гнили. Ольга Каземировна немедленно сморщила тонкий нос и недовольно осведомилась:

– Что это за аромат, Антон Никодимович?

– Так изящно пахнет яд, выделяемый нашими южно-американскими квакушками, мадемуазель. Притом не сразу, а когда постоит какое-то время на свежем воздухе-с. Но, пожалуйста, в следующий раз говорите мне: "ваше благородие". Помилуйте, я все-таки руководитель городской полиции!

– Стало быть, это шпаги так благоухают? – спросил Холонев с самым участливым видом, стараясь поскорее замять историю со спиленным навершием.

– И шпаги тоже-с, – добродушно согласился Поликарпов, подстраиваясь под дружескую интонацию провинившегося приказчика. – Но главным доказательством в этом деле являются не они, а вот этот, на первый взгляд, совершенно невзрачный предмет канцелярского инвентаря-с.

Все машинально перевели взгляд на чернильницу. На лицах присутствующих застыло легкое недоумение.

– Позвольте объяснить, господа, – продолжал пристав, указывая пальцем в сторону только что внесенных предметов. – Сегодня, часу во втором… или, нет! Скорее, в третьем…

– Это случилось после обеда! – с мрачным нетерпением подсказал доктор Нестеров.