Соколы огня и льда (ЛП)

Витор попытался что-то сказать, но Маркос оттолкнул его, шагнул вперёд и сам обратился к Хинрику.

— Скажи им, что мы — те, за кем охотятся датчане. Но мы не нападали на них, это они пытались изнасиловать девушку.

Я поднялась из укрытия и вышла к ним.

— Это правда. Они лишь пытались помочь мне.

Хинрик перевёл, и мужчина постарше кивнул и что-то пробурчал, как будто он так и думал. Потом обратился к Хинрику, нетерпеливо махнув рукой, чтобы тот переводил нам.

— Фаннар говорит, это плохие парни. Ну, а чего ждать с такими отцами? Но здесь небезопасно. Он говорит, что спрячет вас, пока датчане не уберутся. Но идти надо прямо сейчас. Мы…

Фаннар сгрёб Хинрика, широкой мясистой ладонью зажал его рот. Мальчик вырывался, пока Фаннар не прошептал ему что-то на ухо, потом затих. Ари сделал нам знак молчать. Мы замерли, прислушиваясь.

— Hestur! — прошептал Ари.

В этот момент я тоже услышала плывущие над пустым ущельем знакомые звуки — стук копыт по камням, скрип кожи. Никто из нас не успел шевельнуться, только Ари опрокинул в огонь содержимое котелка, и пламя с шипением погасло, оставив после себя пахнущий рыбой дым.

Я почувствовала, как в темноте кто-то схватил меня за руку. Мгновение я вырывалась, боясь, что это могли быть Витор или Фаусто, но потом поняла — это Ари. Он повлёк меня между камнями, будто видел, куда мы идём. Я бежала вслепую, спотыкалась и поскальзывалась. Я не знала, идут ли за нами все остальные. Оставалось только цепляться за руку Ари и доверять ему.

Ущелье наполнилось звоном копыт, криками и визгом — всадники гнали коней вверх по крутой дороге. Но мы не останавливались и не оглядывались назад. Мы изо всех сил бежали в темноту.

Рикардо

Haute volerie — «большая схватка», когда добыча, такая, как коршун, ворон, журавль или цапля летят высоко, а коршун старается подняться над ними и напасть сверху, драка в воздухе не на жизнь, а на смерть.

Ари залил огонь, и мир внезапно погрузился в темноту. Я не мог разобрать даже где верх и низ, но слышал цоканье копыт по камням, и не собирался стоять там и разбираться.

Звуки были — как будто там целая армия. Я развернулся и помчался в сторону, противоположную доносившимся снизу выкрикам. Камни сыпались, словно кто-то взбирался передо мной по скале. Обычно люди не радуются, когда грязь летит прямо в лицо, но по крайней мере, это значило, что я мог идти следом. Только я надеялся, что они не выбьют камешек покрупнее.

Мою руку внезапно сжала чья-то тяжёлая рука, меня затащили в укрытие под нависшей скалой, чуть не вышибив мозги о камень. Я взвыл, но другая рука тут же заткнула мне рот.

Мы скрючились в темноте, прижимаясь друг к другу, слушая собственное хриплое дыхание и рёв мчащейся по склону реки. Мы старались разобрать, не идут ли за нами датчане, но они топтались где-то внизу, и казалось, голоса не становятся ближе.

Фаннар пошептался с Хинриком, и тот, обернувшись к нам, перевёл.

— Он говорит, что пойдёт вперёд, поведёт нас. Мы должны следовать друг за другом, но держаться близко. Держаться за идущего впереди, пока он не скажет, что можно отпускать. Если кто упадёт — дорожка вниз будет длинная. Идём.

— Нет, погодите. Кажется, кого-то не хватает, — взволнованно прошептала Изабелла.

В темноте невозможно было разобрать, кто есть кто, но когда каждый шёпотом назвал своё имя, мы поняли, что с нами нет Витора.

Исландец что-то пробормотал. Уверен, это было ругательство… или два.

— Но вы же не думаете, что Витор скажет данам… — начала Изабелла, но тут же стихла.

Фаннар что-то проворчал Хинрику.

— Он говорит, что пойдёт обратно, искать Витора. Ари отведёт нас на ферму.

Фаннар скользнул в темноту и исчез прежде, чем мы успели его остановить.

Пауза, потом мы услышали голоса.

— Это же Фаннар! Они схватили его? — спросила Изабелла.

В её голосе я услышал испуг. Я нашёл её холодную, как мрамор, руку, и попытался мягко растереть, чтобы помочь согреться. Она отдёрнула руку, словно обожглась.

Хинрик подполз поближе к краю уступа, послушать. Потом, на четвереньках, бесшумно как паук, вернулся обратно.

— Он говорит, костёр, что они увидели, был его. Он искал потерявшуюся овцу, проголодался и готовил себе кое-какой ужин.

— А они ему верят? — прошептал я.

— Если да, то уедут, и Фаннар сможет поискать Витора. Если нет… — заканчивать фразу было незачем.

Ари вёл нас вверх по горной дорожке. Я держался за Изабеллу. Мы спотыкались, огибая огромные камни у одного края ужасающе узкой тропы, помня, что с другой её стороны нет ничего, лишь бездонная чёрная пропасть.

Чем выше мы поднимались, тем сильнее становился ветер, бил, словно хотел столкнуть нас с дороги. Я касался рукой каждого валуна каменистого края тропы в отчаянной, но бессмысленной надежде схватиться за что-нибудь твёрдое, если вдруг поскользнусь.