Сократ

– Разве смех мешает серьезности? – возразил Сократ. – По-моему, к серьезному лучше идти дорогой веселья!

Киреб, проглотив прожеванный кусок, сказал:

– Это верно: я тоже люблю смеяться, а вот же, едва кончу печь хлебы, бегу сюда – есть хлеб Сократа, хоть он и жестче моего…

– А теперь я скажу вам, друзья, что мне не по душе у великого Пифагора, – уже серьезным тоном молвил Сократ. – Говорят, он всегда тщательно избегал смеха и веселья. Судите сами, что же это за человек, если он отвергает хорошее настроение – веселую половину души?

– Значит, остается другая половина, невеселая, утешь его, Зевс! – не раздумывая, ответил Киреб.

Сократ с сожалением прибавил:

– Если говорить всю правду, то должен открыть вам – ведь и мой дорогой учитель Анаксагор не любитель смеяться. Он и Перикла удерживает от смеха.

– Дева Афина! – патетически воскликнул Киреб. – Может, он потребует, чтоб и мы стали серьезны, как камни? Может, у афинян это будет считаться признаком хорошего воспитания?

– Если б такое требование было выставлено, – сказал Сократ, – то я считался бы самым невоспитанным.

– Слава тебе и радость нам! – вскричал Киреб. – Это следует запить!

Чистым вином совершили возлияние богам, затем, для себя, смешали вино с водой в кратере. Наполнили кружки, и Киреб торжественно провозгласил:

– Пьем в честь дома, нареченного «Мыслильней Сократа»! Да не иссякнет в нем никогда источник веселья!

– Эвое! Эвое! Да поддержат нас боги! – Все подняли свои кружки.

Не изменяя веселости, Сократ спросил, однако, будто серьезно:

– Как рождаются боги?

Ксандр, тоже серьезно, ответил:

– Уран породил Крона, а Крон – Зевса.

Критон глянул на Сократа – глаза того улыбались – и сказал полувопросительным тоном:

– Все возникает из чего-то, все – от кого-то…

– Безусловно, – кивнул Ксандр. – Это как непрерывная цепь. Зевс с Герой и многими смертными женщинами наплодил кучу законнорожденных и внебрачных богов и полубогов, которые опекают нас от первого вздоха и до посмертной жизни.

– Непрерывная цепь? – повторил Сократ. – Стало быть, продолжают рождаться новые боги? А как быть с Афиной, милый Ксандр? Говорят – она родилась из головы Зевса, но осталась девственной. Так что же – может, она еще выйдет замуж и родит детей?

– Не знаю.

– И про Диониса, которого Зевс выносил в бедре, ты тоже не знаешь, будут ли у него потомки? – усмехнулся Сократ.

Ксандр признался, что не знает и этого, но полагает, что больше никакие боги рождаться не будут.

– А я вот слышал, что и в недавние времена родился новый бог, и расскажу вам об этом. Жил раб по имени Самолксид из Фракии. Любимый раб Пифагора, он имел большие возможности – и использовал их. Научился читать и писать, много знаний перенял от своего господина. Пифагор жил на острове Самос, где тогда правил тиран Поликрат, который хотел заставить ученого строить военные машины для битв с неприятельским флотом. Понимаете вы? Чтоб великий Пифагор выполнял приказы надменного тирана? Никогда! В самосском порту стояло на якоре судно, готовое ночью отплыть в южноиталийский Кротон. Если Самолксид поможет Пифагору бежать, он будет отпущен на волю и получит кошелек серебра. Самолксид помог Пифагору перебраться на судно, а сам вернулся на родину в суконной шапочке вольноотпущенника. Всеобщее ликование, а в доме опасения: сами нуждаются, а тут лишний рот. Как одолеть беду? И что же происходит? Однажды на глазах у односельчан Самолксид падает мертвым. Под причитания плакальщиц, под стенания родных и соседей его хоронят в том месте, которое он назначил сам: в саду за его домом. Жизнь пошла дальше. В годовщину его похорон пришли люди к могиле – ба! Каменная плита сдвинулась, и Самолксид восстал из гроба, бледный, но живой и здоровый.

– Ты шутишь, Сократ, – с упреком сказал Симон. – Какая чепуха!

– Не может быть, – подхватил Пистий.

– Тише, – остановил их Критон. – Дайте ему досказать.