Сократ встречает Макиавелли

Сократ: Разве? Так он господин или слуга? Его «virtu» - хозяин «фортуны» или ее слуга? Да и есть ли у него «virtu»?

Макиавелли: Что ты такое говоришь, Сократ?

Сократ: Только повторяю то, что сказал самый практичный из всех, кто когда-либо жил на земле: «Что проку человеку получить весь мир, но потерять себя?» Думаю, я никогда не слышал ничего более практичного.

Макиавелли: Но что это значит?

Сократ: Ты не понимаешь?

Макиавелли: Нет.

Сократ: И ты называешь себя практичным?

Макиавелли: Если ты закончил со своими оскорблениями и навешиванием ярлыков, можно я пойду?

Сократ: Нет. Потому что я не наносил тебе оскорблений, а выдвигал аргументы. И тебе никуда от них не уйти.

Но раз ты уже обвинил меня в оскорблении, то я могу совершить проступок, в котором ты меня обвинил. Я найду имя и тебе и твоей философии. И я оправдаю свое оскорбление просто зачитав последний параграф:

«Итак, в заключение скажу, что фортуна непостоянна, а человек упорствует в своем образе действий, поэтому, пока между ними согласие, человек пребывает в благополучии, когда же наступает разлад, благополучию его приходит конец. И все-таки я полагаю, что натиск лучше, чем осторожность, ибо фортуна - женщина, и кто хочет с ней сладить, должен колотить ее и пинать - таким она поддается скорее, чем тем, кто холодно берется за дело. Поэтому она, как женщина, - подруга молодых, ибо они не так осмотрительны, более отважны и с большей дерзостью ее укрощают».

Если ты когда-нибудь услышишь одну песню, написанную через много лет после тебя, но певцом очень похожим на тебя – его звали Мик Джаггер – думаю, ты почувствуешь себя как дома. Песня «Always a woman to me» воспевает все зло, ложь и жестокость женщины, а также тип мужчины, который предпочитает таких женщин.

То имя, которым я должен назвать тебя, Никколо, должны носить все мужчины, чьей главной мечтой является изнасилование. Я назову тебя трусом.

Макиавелли: Пёс! Я вызываю тебя на дуэль, защищая свою честь. Принесите мечи!

Сократ: Мы уже завершили дуэль, и здесь нет мечей. Здесь у тебя нет чести, которую ты можешь защищать, и мы оба уже мертвы.

Макиавелли: Это невыносимо!

Сократ: Как сама смерть? И это последний козырь «фортуны» и причины, почему ни один человек в конце концов не может ее победить. Как ты сам пишешь в свое книге, в 7-й главе

«В дни избрания Юлия II он говорил мне, что все предусмотрел на случай смерти отца, для всякого положения нашел выход, одного лишь не угадал - что в это время и сам окажется близок к смерти».

Известный психолог прошлого века Фрейд обнаружил, что люди обычно не мечтают о своей смертии не представляют себе собственную смерть, а потому для человека всегда удивительно трудно принять один безусловный факт – «я умру». А для тебя, как мне кажется, это будет еще труднее, потому что ты не можешь принять финальную победу «Фортуны».

Но представь себе, что это не безликая богиня «Фортуна», а Отец Небесный побивает твое непреодолимое желание завоевывать. Видишь, как это мгновенно меняет все основы твоей философии?

Макиавелли: Это сделает мою формулу «virtu» и фортуны глупостью.

Сократ: Нет. Это сделает ее возможной. Если душа и ее «virtu» бессмертны, в то время как весь мир телесных вещей, включая «фортуну», смертен, тогда «virtu» может нанести последний удар фортуне. Она может даже побить последнюю карту «Фортуны» - смерть. Как сказал поэт, «Смерть, ты умрешь».

Макиавелли: О!