Она проводила мужа до двери и тщательно заперла ее. Ольга знала: мечтам барона не суждено было сбыться. Он просто не успеет собрать вещи, потому что яд скоро начнет действовать. Да, не видать бедняге ее сокровища… Женщина медленно опустилась на диван, улыбка едва тронула уголки ее губ. Ольга сидела неподвижно несколько минут, а потом, порывисто поднявшись, принялась укладывать вещи в дорожный чемодан.
На следующее утро она уже сидела в поезде, уносившем ее в Париж. Европа, казалось ей тогда, с удовольствием примет мошенницу в свои объятия. Тамошняя публика не знакома с ее аферами. Разумеется, там хватало своих аферистов, однако что-то наверняка найдется и для нее. Во всяком случае, она в это верила, оставляя родной город без всякого сожаления.
Глава 59
Ленинград, 1925
Пожилая женщина в лохмотьях и со следами былой красоты на изможденном лице – ее благородное происхождение выдавала лишь гордая осанка, подойдя к мусорному баку, огляделась по сторонам и, убедившись, что редкие в холодные зимние вечера прохожие, кутавшиеся в бобровые и норковые воротники, не обращают на нищенку никакого внимания, сунула руку в самую гущу отходов. От голода сводило живот, рябило в глазах. Старуха подумала: это последний бак в квартале, в котором нищая братия разрешает ей ковыряться. Если и тут ничего не удастся выловить, придется умирать от голода. К большому сожалению, синяя от холода рука с вздувшимися венами выуживала из глубины бака то старый ботинок с оторванной подошвой, то разбитую кружку, то ложку, согнутую чьей-то шаловливой рукой. Остатков еды не было. Нищенка издала стон и, вытерев вонючую мусорную слизь о видавший виды полушубок, подобранный на помойке, поплелась домой.