Сокровища баронессы фон Шейн

Какая-то дама, одетая не по-дачному, в туфлях на высоких каблуках, с трудом тащилась по дороге, и из-под ее ног вылетали облачка пыли, похожие на миниатюрные дождевые облака. Июнь выдался на редкость сухой, поэтому серая патина покрывала листья рододендронов, и деревья с пышными кронами не столько давали благодатную тень, сколько накапливали под собой тяжелый сухой воздух.

Вскоре друзья вышли к обрыву и залюбовались открывшимся пейзажем. Перед ними, как огромное синее блюдо, сверкало море. По небу гонялись друг за другом белые ватные облака. Извилистая обрывистая береговая линия будто заключила в объятия огромную лагуну. Счастливые люди на катерах и лодках безмятежно покачивались на едва видимых волнах. Они не были озабочены поисками убийцы, их не волновало, кто делал воровской инструмент. Они получали удовольствие от моря, солнца и лета.

– Ты уже был на пляже? – поинтересовался Сергей у товарища, с завистью глядя на курортников или местных – впрочем, какая разница?

– А ты, можно подумать, был, – отозвался Ротов, хихикнув. – Мы с тобой одного поля ягоды, я тебе даже и вопрос такой не задаю, потому что ответ знаю заранее. В воскресенье я отсыпаюсь, и мне лень проехаться до пляжа даже на такси. Держу пари, у тебя то же самое.

– Угадал, – буркнул Морозов. – Пойдем быстрее, а то я от зависти слюной изойду.

Они прибавили шагу и вскоре уперлись в высокий железный забор, в котором слабо угадывались очертания калитки. Такими заборами в девяностые представители местных мафий ограждали себя от неприятностей извне.

– Ишь, забаррикадировался, – буркнул Николай. – Тоже мне Аль Капоне.

– Авторитет у него, думаю, не меньше, чем у Аль Капоне, – усмехнулся Морозов. – Вопрос второй: пустит ли он нас в свои владения?

– Попробуем. – Ротов нажал на черную кнопку звонка, и оперативники, не услышав трели, застыли, будто по команде. Послышались неторопливые шаркающие шаги, и чей-то скрипучий голос поинтересовался:

– И кто к нам пожаловал?

– Полиция, гражданин Туркин.

За забором ухмыльнулись:

– Так сразу и гражданин? И в чем меня обвиняют, позвольте спросить?

– Ни в чем, – отозвался Сергей. – Наоборот, мы к вам за консультацией.

– Надо же. – Дверь распахнулась перед ними неожиданно, и хозяин в спортивных штанах с лампасами и футболке предстал перед ними, доброжелательно улыбаясь. Присмотревшись к нему, Николай подумал, что он представлял себе Сиплого другим, не таким обычным старикашкой: такие десятками ходят по улице с авоськами, радуясь, когда выпадет случай поболтать с прохожими. В этом человеке не было ничего от традиционного вора в законе: ни наколок на пальцах, ни гордой осанки, ни ястребиного взгляда. Так, обычный работяга на пенсии: добродушное круглое лицо, черные блестящие глазки, нависшие седые брови и зачесанные назад редкие седые волосы. Он чем-то походил на артиста Георгия Вицина, и оперативники даже усомнились, действительно ли перед ними тот, кого они искали. Туркин почувствовал, о чем они думают.

– Да я это, я, – расхохотался он, показывая золотые зубы, – а вы думали, я в заграничном костюмчике выйду и с тростью с золотым набалдашником? А зачем, скажите? Кому пыль в глаза пускать? Мне и примерным дачником быть неплохо. Да вы заходите, нечего топтаться у порога.

Он провел их на просторную веранду солидного двухэтажного дома и указал на плетеные кресла:

– Садитесь, гости дорогие. Ежели желаете чайку…

– Спасибо, мы только из-за стола, – ответил Морозов, и хозяин улыбнулся:

– Значит, у Макарова были. Ну и как Иваныч? Скрипит?

– Скрипит, – кивнул Ротов.

– Дай Бог ему здоровья. – Сиплый уселся поудобнее. – Славный мужик. Я нисколько не в обиде, что он брал меня неоднократно. – Он сделал паузу, будто вспоминая лихие времена, и, одернув себя, посмотрел на гостей: – Ладно, что было, то прошло, вы не за воспоминаниями моими прибыли. Мемуары писать не собираюсь. Что же вам нужно, ребята? Чем смогу, помогу. А что не в моих силах, – он развел руками, – извините. Видите ли, у нас тоже свои законы, своя этика.

– Не первый год в полиции, – успокоил его Ротов и вытащил пакетик с ключом, на котором уистити оставил заметные бороздки: – Скажите, Яков Семенович, уистити – это ваша работа? Вас характеризуют как мастера высокого класса. Сможете сказать по следам на ключе, ваш инструментик потрудился?

Туркин неторопливо надел очки, взял в руки ключ и принялся его разглядывать, причмокивая языком.