Сокровища баронессы фон Шейн

– Ай-ай-ай, так и знал, что это всплывет, – буркнул он и стукнул по колену, – и отпираться не стану. Скорее всего, мой инструмент сработал, только я к этому отношения не имею. Тут дело такое, ребята. Приходит ко мне дней десять назад парень по кличке Чуня и просит, чтобы я по старой памяти ему уистити сделал. Дескать, очень надо, готов заплатить любые деньги. Честное слово, я отказался. Во-первых, отошел давно от слесарного дела, во-вторых, слыхал я про этого Чуню: настоящим отморозком когда-то слыл. Говорили, для него человека убить – все равно что сплюнуть. Вроде бы давно это было, и Чуня вроде тоже в завязке, только, знаете, запашок остался. Ну, я и отказал ему. Чуня сначала моего отказа не принял, стал цену поднимать. Большие деньги предлагал. – Хозяин прищурился и посмотрел на оперативников: – Вы когда этого Чуню брать будете, поинтересуйтесь, откуда у него такая сумма. Он напел, что туристы какие-то ему заказали. Врал поди.

– Узнаем, – торопливо пообещал Сергей. – Что было дальше?

– А дальше, – Сиплый выдохнул, – дальше Чуня будто бы и смирился с моим отказом, попросил только на этот инструментик диковинный поглядеть. Я, старый дурак, и повел его в мастерскую. Что скрывать, сохранились у меня некоторые инструменты, да лежат для красоты. Давно ими не пользовался и пользоваться не собираюсь. Впрочем, нынешние воры с электроникой дружат, по-старому сейфы не возьмешь и двери не отопрешь.

– Так, так. – Оперативники переглянулись, понимая, о чем пойдет речь дальше. – И стырил у тебя Чуня уистити.

– Верно, – кивнул хозяин. – Интересно, что я не сразу его и хватился. На другой день про приход этого отморозка вспомнил, и показалось мне подозрительным, что он из моей мастерской как-то быстро заторопился уходить, даже не попытался еще цену прибавить. Пришел в мастерскую – и точно, нет инструментика. Скажите, – он тревожно посмотрел на гостей, – а где всплыл мой инструмент? Ограбление? Убийство?

– Самое печальное, что и то, и другое, – процедил баскетболист.

Бывший вор схватился за голову:

– Ой, как ужасно! Но я к этому никакого отношения.

– Ясно. – Морозов опустил голову. – Может быть, подскажете, как этого Чуню звать-величать?

Яков Семенович размашисто перекрестился, и полицейские подавили улыбки.

– А вот ей-богу не знаю, – клятвенно заверил он. – Чуня и Чуня – отмороженный. Я своими, так сказать, нынешними коллегами не слишком интересуюсь. Да вы и без меня его разыщете. Сидел он, и не раз – это как пить дать.

– Ну, и на том спасибо. – Сергей, немного подумав, протянул Сиплому руку, и тот ее пожал, затем обменявшись рукопожатием и с Николаем.

– Кто у вас сейчас начальником? – поинтересовался бывший вор, и его черные глаза вспыхнули неподдельным интересом.

– Алексей Петрович Котельников, – ответил Ротов. – Слыхали?

Сиплый с сожалением покачал головой:

– Нет, в мои времена другой был. Ох, и веселые были времена, товарищи! Да что вспоминать? – Он подмигнул. – Нынешняя жизнь меня тоже очень устраивает.

Оперативники пошли к выходу.

– Увидите Макарова – привет передавайте. – Яков Семенович дружелюбно улыбнулся. – Забегайте, если что.

Когда за ними закрылась калитка, Сергей и Николай побрели к автобусной остановке, искренне надеясь, что первая попавшаяся дорожка выведет их к автомагистрали.

– Ну, и что думаешь? – поинтересовался Морозов. – Врет старик?

– Зачем? – удивился Ротов, скривив губы. – Мог вообще от всего откреститься: дескать, мало ли в нашем городе таких умельцев. Но он честно рассказал о приходе Чуни. Я уверен, что это не вымышленный персонаж. Впрочем, кому-кому, а нам это легко проверить.

– Сейчас в отдел придем и попросим информацию на этого отморозка, – проговорил Николай.

– А потом отправимся к нему, – выдохнул баскетболист. – Так день и пройдет. Слушай, похолодало, что ли, или я к жаре привык?

– Солнце зашло за тучу, – пояснил Ротов. – Хорошо бы дождик пошел. Только июньский дождик, он такой: брызнет – и нет его.

– Не плачь. – Морозов вытер пот, прищурил глаза и радостно вскрикнул: – Ура! Мой верный друг, автобусная остановка. Можно надеяться, что мы скоро приедем в отдел. В кабинете нет кондиционера, зато есть холодная минералочка.

– Остается надеяться, – Николай сделал ударение на первом слове, – что автобус не задержится.

Глава 16

Санкт-Петербург, 1897

Оленька сидела за столом в той же позе, в которой оставили ее Альберт и отец. Увидев родителей, она взмахнула длинными ресницами и сжала губы.

– Моя дорогая девочка, – отец решился сесть рядом с ней и сжать ее локоть, – умоляю тебя, выслушай. Только что господин Цабель попросил твоей руки.

Уголки рта Оленьки дрогнули, брови – черные подковки – метнулись вверх.